Долгое лето

Токацин .

– Очень, - призналась Кесса, без сил падая на невысокое, чуть приподнятое над полом ложе. Оно было жёстким, сложенным из циновок и едва прикрытым грубой тканью, но Речница едва удерживалась, чтобы не свернуться на нём в клубок и не заснуть до утра.

Менн долго брякал чем-то и шуршал чешуёй. Кесса уже проваливалась в сон, забыв о жажде, когда занавесь откинулась.

– Держи, Илриэна, - прошептал менн и поставил рядом с ложем тонкий кувшин, полный прохладной воды, и плошку с тёмным застывшим месивом, из которого торчала ложка.
– Гостей я не ждал, и к пирам не готовился. Ешь. Что это у тебя с рукой?

– Фоул оцарапал, - коротко ответила Речница, поднося кувшин к губам.
– Спасибо тебе, почтенный Кхеспи. Ты очень добр.

– Не стоит благодарности, Илриэна. Вашему народу я кое-чем обязан, - отозвался менн, осторожно поддевая пропитанный кровью рукав и рассматривая глубокие царапины. Он наклонился, и Кесса видела в полумраке ряд грубых шрамов на его щеке, протянувшихся от глаза к подбородку, один за другим, до самого уха.

– У меня есть воинский бальзам... где-то тут был, в сумке, - Речница потянулась за дорожной сумой.

– Ешь. Я сам достану, - менн отвёл её руку, снял суму и положил рядом на постель.
– И что стало с Фоулом, оцарапавшим тебя?..

Кесса проснулась после полудня - над хижиной прошумели крылья, и она вскочила, прижимая к себе забинтованную руку и шепча проклятия.

– Возвращаются в Джэйкето, - усмехнулся менн, заглянув за завесу.
– Моя иллюзия долго их морочила. Самое время тебе уходить, Илриэна. Небо очистилось, и путь свободен.

Кесса поставила на колени плошку с остатками вчерашнего ужина. Месиво из разваренных зёрен и размятого меланчина всё ещё казалось ей вкусным, хотя вчера она съела едва ли не полный горшок этой снеди. Менн быстро разматывал повязки на руке. За ночь опухлость пропала, царапины покрылись коркой и сильно уменьшились. Кесса знала, что след от когтей Фоула на её коже останется навечно... ну что же, будет чем похвастаться.

– Твоя одежда приметна до крайности, - вздохнул Кхеспи, - но на смену у меня ничего нет. До вечера тебя прикроет иллюзия. Выбирайся на северную дорогу. В Хекоу не ходи... купишь еды у поселенцев. Дорогу на Шун не знает никто - с тех пор, как Ханан Кеснеки объявили друг другу войну, там скрытый город. Если повезёт, ты на него наткнёшься. Где-то к северо-востоку от Хекоу, к северу от Чакоти...

– Спасибо за помощь, почтенный Кхеспи, - кивнула Речница, орудуя ложкой.
– От меня ты ничего взять не хочешь, но боги знают, как наградить тебя. И они непременно тебя отметят.

– На то они и боги, - бесстрастно заметил менн, покачиваясь на хвосте.
– Твоя отвага восхищает меня, Илриэна. Такие, как ты, не должны погибать напрасно. И потом... рад был услышать, что у сестры всё хорошо. Встретишь её снова - передай привет.

– Непременно, - пообещала Кесса.
– В Нэйне её никто не обидит.

...Кто-то хрипло заголосил над головой. Откинув край увядшего листа, под которым укрывалась всю ночь, Кесса увидела здоровенного полуденника. Ящер, взгромоздившись на валун, разминал огромные кожистые крылья и разевал длинную зубастую пасть. Вблизи он казался тяжёлым, нелепым и неуклюжим.

Испустив надсадный вопль, ящер взмахнул крыльями, подняв клубы пыли, и в несколько взмахов поднялся в зеленеющее небо. Кесса зевнула и неохотно выбралась из-под листа. Перед ней ещё плыли радостные видения - берег Реки, белый обрыв, тростники, клонящиеся под ветром, гирлянды луковиц Хелтори, развешанные вдоль пещер, хиндиксы, реющие над каменными причалами... Вокруг простиралась красная пустыня, остывшая за ночь, но такая же мёртвая, как в знойный полдень. Местные обитатели очень ловко скрывались от Кессы - или, может, глаз уроженца Реки не мог их увидеть...

Выкапывая со дна сумки скудные припасы - не было смысла брать много еды, всё равно Речница не унесла бы далеко тяжёлые тюки - Кесса оглянулась со смутной надеждой. Бесполезно - золотистая кошка бесследно исчезла той жуткой ночью, и больше её хвост не мелькал за скалами.

"Так-так..." - Речница окинула желтовато-рыжие скалы внимательным взглядом. Вечером они все казались усталой Кессе на одно лицо, сейчас она не находила среди них двух одинаковых. Зато находила приметы, указанные ей вчера обитателями хижин за глиняной стеной. И по этим приметам получалось, что от цели Кесса недалеко. "Ещё два Акена можно идти спокойно, а там - поверну на север," - Речница посмотрела на красную пустошь и невольно поёжилась. На северную дорогу иногда всё же долетал ветер с юга, с реки и зелёных полей. А там, в пустыне, все ветра напоены огнём... и как только жители Шуна осмелились построить город в этой гиблой местности?!

Задумчиво грызя сушёный земляной клубень (вкусом он напоминал глину), Кесса повернула к себе Зеркало Призраков и с любопытством заглянула в мутную гладь. Артефакт странно раскачивался и звенел подвесками - Речнице почудился в этом намёк. Может, Зеркало настроилось на нужный лад и покажет хоть что-нибудь, кроме взрывов и вспышек?

В глубине зеркала блестел металлическими гранями высокий... ну, Кесса решила, что это сундук, с покатой крышкой и без видимых засовов, с глубокой и широкой нишей пониже крышки, с шестью разноцветными кнопками и маленьким рычажком чуть сбоку от ниши. Над сундуком в сероватом мареве таяли очертания чего-то огромного, как скала или гигантские здания Старых Городов, там же скользили неразличимые пёстрые силуэты. Кесса слышала ровный гул, исходящий от Зеркала, как будто в нём поселился пчелиный рой.

"Тлаканта!" - Речница изумлённо мигнула и прилипла носом к стеклу. К сундуку, почти загородив его широкой спиной, подошёл первый отчётливый силуэт. Не было и тени сомнения - это Древний Сармат в тяжёлой броне. Кесса видела каждую пластину чёрного скафандра.

Тяжёлая рука опустилась на крохотный пульт, что-то в сундуке негромко щёлкнуло и забулькало. Сармат отодвинулся, запуская руку в нишу и вынимая оттуда длинный и широкий сосуд, формой похожий на обрубок соломины. В нём колыхалась знакомая Кессе белесая жижа. Речница радостно усмехнулась. Зеркало не подвело! В кои-то веки призраки в нём не дрались и не умирали... "А я думала, они свою еду с собой носят... или так теперь, потому что такие штуки все поломались?" - Кесса хмыкнула и осторожно коснулась пальцем чёрной брони. Сармат отошёл от сундука и припал к сосуду, прикрывая его ладонью. Он стоял боком к Речнице, и ей казалось, что на шлеме блестит какой-то знак, а если бы Древний повернулся, можно было бы разглядеть его лицо... Речница тронула пальцем бронированное плечо, надеясь, что сармат что-нибудь почувствует и посмотрит на неё.

– Глянь!
– громко сказал кто-то с той стороны стекла. Сармат и сундук отдалились в область серого марева, но Кесса ещё видела их. Древний пил Би-плазму, ни на что не отвлекаясь, у сундука уже стоял кто-то в странном серо-зелёном наряде...

– А, этот... Здоровый. Со станции, наверное. Они тут ходят, - откликнулся второй голос, тонкий и пронзительный.

– Чего встал? Трусишь? Этого испугался?
– визгливо хихикнул первый.

– Я?!
– возмутился второй.
– Мой папа таких сотню убил. А я стрелять умею! Из бластера. Бац!