Долгое путешествие на Юг.
Шрифт:
— Ну, раз и ты считаешь, что она неплохая, — повеселел Сидор, — то действительно, хрен бы с ними, с этими его процентами.
Сидор мог быть доволен, Димон так ничего и не понял. А не понял он, человек прекрасно его знающий, не поймут и другие. По крайней мере, есть на то большая вероятность.
Так? — протянул он ему руку ладонью вверх
— Так! — широко улыбнулся Димон, хлопнув по подставленной ладони. — Ради твоего душевного равновесия и спокойствия, можно и пятью процентами собственных доходов пожертвовать. Он нам пять, и мы ему пять.
— Он же половину постоялого
— Перебьёшься, пишется с мягким знаком, или без? — рассмеялся в ответ Димон.
В то, что Сидор помирится со своей баронессой, с этой вздорной, заносчивой девчонкой, он абсолютно не верил. Камни нужны были ему самому. Желательно все. У него уже было целых две жены, а в перспективе где-то была ещё и третья, как он давно уже понял из тайного шушуканья своих жён у себя за спиной. Он давно уже оставил попытки разобраться, какая из девчонок сейчас находится у него в койке, первая или вторая. И если, по их словам их было три сестры-близняшки, то категорически исключать что и третья сестрица, неизвестно где сейчас пребывающая каким-то образом умудрилась запрыгнуть к нему в койку, он бы не стал. Ну не такой уж он и был великий эксперт в этом деле, чтобы он там Сидору не говорил. Уж самому себе можно было в этом признаться.
Виду же, что всё прекрасно тогда расслышал, он девчонкам сразу показывать не стал. Но на ус себе намотал крепко, мало ли что. Так что, подарки, много подарков, ему были нужны. А ничего приличного под рукой пока не было, не просматривалось на горизонте… Ну, в самом деле, не дарить же женщине в подарок боевое оружие, тот же пулемёт, как постоянно требовали его чересчур милитаризированные девочки…
— "Дима! Подари пулемёт", — кошмар, все последние месяцы преследующий его во сне.
Довольный грядущими прекрасными перспективами Димон сытым хозяйским взглядом окинул место их стоянки. Всё вроде бы было на месте и можно было спокойно ложиться спать. А то они что-то с этим Дормидонтом засиделись допоздна. Завтра же надо было рано вставать.
Вид глубоко задумавшегося Сидора, в этот момент уже видимо прикидывающего, что и как он будет делать со своими камнями, порадовал его. Задумался, значит, дело на мази, потому и о будущих подарках можно было не беспокоиться. Камней действительно при таком раскладе выходило много. Так что, глядишь, что и Машке несчастной достанется. А то её Корней совсем мышей не ловит, совершенно о бабе своей не беспокоится.
— И всё же что-то мне в этом деле не нравится, — внезапно проговорил Сидор.
— Тьфу ты, — сплюнул раздражённо Димон. — Что опять не так.
— Не знаю, — Сидор в глубокой задумчивости пожал плечами. — Ладно! — махнул он рукой. — Утро вечера мудренее. Завтра разберёмся. А нет, так отложим и на потом.
— На потом? — потрясённо переспросил Димон. — Ты с ума сошёл. В общем так! До утра не спишь — думаешь. Если ничего не надумаешь, соглашаемся с предложением Дормидонта.
— И отстань от меня! — сердито рявкнул он на открывшего было рот Сидора. — Я спать хочу, а ты сиди у костра и всю ночь думай. Завтра в дороге отоспишься.
Утро
— Бли-и-и-н, — тихо, сквозь зубы выругался Димон. Прямо перед его лицом маячила низко склонившаяся противная рожа Дормидонта. — Ты чего будишь нас ни свет, ни заря. Рано ещё, спят все.
— Все спят, а нам многое обсудить надо, — холодно отрезал мужик. — Подымайся! И начальника вашего подымай. Хватит спать! Я не сплю и вам нехрен!
— Вставай, — локоть Димона ткнул в сторону лежащего рядом спальника Сидора и провалился в пустоту. — Что за…, - удивлённо повернулся он в ту сторону.
— А где Сидор? — удивлённо повернулся Димон в сторону раздавшихся в стороне чьих-то тихих, едва слышных голосов. — Уже встал, гад, — зевнул он. — И чего тогда меня будили, спрашивается, — заворчал он недовольно, постепенно выкарабкиваясь из плотно укутавшего его кокона толстого спальника, укрытого сверху ещё и его теплущим горским одеялом.
— Ну, — недовольно начал он, подходя к уже снова затеплившемуся на старом кострище небольшому костерку. Как он ни быстро выбирался, а на костре уже бодро пофыркивал их малый походный чайник, из носика которого весело била вверх тоненькая струйка пара. — Вы уже и костёр успели разжечь, и чай вскипятить, пока я просыпался, — усмехнулся он. — Тогда налейте мне кружечку чайку и рассказывайте, до чего договорились.
Поискав по сторонам взглядом, он нашёл брошенную им вчера возле костра кружку с остатками старой заварки, и, выплеснув холодный чай в сторону, поспешно подставил под брызнувшую из носика струю кипятка.
— Ну? — требовательно переспросил он. — Кто первый начнёт?
— Если ваше величество мне позволит, то начну, пожалуй, я, — усмехнулся Сидор, насмешливо наблюдая за его ужимками.
— Дозволям, — согласно кивнул головой Димон, видать спросонья машинально переходя на польский язык. Точнее, на его суррогат, на суржик. У него иногда так, под хорошее настроение прорывалось. Он так чудил.
— Значит, — начал невозмутимо Сидор, словно его и не прерывали. — На чём мы вчера остановились. Дормидонт хочет половину доходов с нашего постоялого двора и соответственно все права на всю усадьбу со всем строениями и прилегающими землями и угодьями. За это он предлагает нам половину своей доли в шахте, где добываются изумруды, и в придачу ещё плюс двадцать пять ювелирного качества камней, продемонстрированных нам вчера на грязной тряпочке.
— Я правильно изложил ваши требования, господин Дормидонт, — сухо переспросил он, повернув голову в сторону раннего посетителя.
— Плюс списание долгов с моих будущих невесток.
— С четырёх, — сухо, нейтральным тоном уточнил Сидор.
— С четырёх, — недовольно поморщился Дормидонт.
Похоже, он рассчитывал, что на данную оговорку никто внимания не обратит, а теперь приходилось конкретизировать. Сынов же у него было аж семь, но никак не четыре. Так что он серьёзно в таком случае прогадывал.