Долгое путешествие на Юг.
Шрифт:
— Поясни, — понизив голос до самой невозможности, что его едва было слышно, Сидор наклонился сильно вперёд, практически приблизив лицо прямо к лицу Димона. Со стороны могло показаться, что два человека о чём-то шепчутся в предрассветном сумраке, но между ними царило напряжённое молчание.
— Я с Витьком, с тем, с которым туда этим летом ходил, тут перед нашим отъездом плотно так поговорил, — едва слышно прошептал Димон. — Серьёзно поговорил. Поделился с ним одной мыслью, что меня последнее время всё терзала. И он подтвердил мои сомнения. Не буду тебя напрягать и грузить деталями, вкратце скажу. Есть у нас с Витьком серьёзное подозрение, что громко и довольно эффектно
— Но не так глупо, как в первый раз, — жёстко отрезал Сидор. — Не наскоком и не с двухзарядными арбалетами против винтовок и пулемётов трофейщиков. На убой я вас не пущу. И хрен с ним, что патроны дорого стоят и их практически невозможно нигде купить.
Вот тебе и ещё одна задача, — резко отстранился он от Димона, как-то вдруг сразу успокаиваясь и переходя на деловой, сухой тон. — Надо в Приморье найти патроны к твоим пулемётам с цундапов. Много и желательно подешевле. И пока у тебя не будет как минимум двойной запас на неделю непрерывной стрельбы, ни ты, ни Витёк твой никуда не сунутся.
Ты, Димон, мне дорог как память, — криво ухмыльнулся он. — Как память о счастливой беззаботной юности. И пока я на все сто одиннадцать процентов не буду уверен, что ты отобьёшься от любой заразы в тех краях, ты никуда не поедешь. И плевать мне и на жемчуг, и на твою будущую богатейшую добычу, Плюшкин ты этакий.
И без собственной, вооружённой до зубов шаланды, что будет таскать ваши трофеи на другой берег Лонгары тебе вообще там нечего делать. Потерять всё в последний момент — это…, - Сидор раздражённо помотал головой.
— А я и не возражаю, — ухмыльнулся довольный Димон. — Мне и одного раза выше крыши хватило. И без полуторного запаса патрон я туда вообще не сунусь. Мне моя шкура ещё дорога, хотя бы как память. О тех же самых беззаботных годах и моей юности.
Только, может, ты мне всё же позволишь, отец и радетель, взять на каждый пулемёт не по два с половиной лимона патрон на неделю непрерывной стрельбы, весом под семьдесят тонн, — расплылся он в ехидной ухмылке, — а просто полуторный… Ладно…, - махнул он на Сидора рукой. — Согласен! Пусть будет двойной боекомплект на пулемёт. Всего лишь по семь тыщ патрон на один несущий хребет несчастной вьючной лошадки? Всего навсего сто девяносто килограмм. Правда, — Димон, изобразив преувеличено глубокую задумчивость, полез чесать затылок. — Где я найду такую лошадь? Не всякая потащит такой вес во вьюках? Ну да ты чего-нибудь придумаешь, умник, — с уверенным видом махнул он рукой. — В крайнем случае, возьмём две. Лошади, — тут же с ехидной ухмылкой уточнил он.
Про людей ничего не говорю, — расплылся он в совсем уж счастливой улыбке. — Они понесут тяжёлые запасные стволы. Если мы их, конечно, где-нибудь найдём, — тут же, с преувеличенной заботливостью уточнил Димон. — Хотя бы парочку.
И ты не боись, — ухмыльнулся он. — Я умирать не собираюсь. У меня целых две жены. И я не могу их оставить вдовами. А вдруг они беременные? Уже! Столько трудов тогда пропадёт! Кто о них и о моих возможных будущих детях будет заботиться? Ты? — ткнул он в Сидора пальцем. — Хрен тебе! Не дам! Моё! Поэтому, патроны искать будем вместе, — расплылся он в счастливой улыбке. Жизнь налаживалась.
Если
Ничто больше не напоминало ведущее в долину просторное и широкое ущелье с покатыми зелёными склонами, покрытыми густы хвойным лесом, со множеством внезапно открывающихся где-нибудь за очередным поворотом небольших уютных зелёных долин, остающихся в стороне от основной трассы.
Теперь кругом царил какой-то дикий каменный ужас. Дикий хаос, в котором если и можно было найти какой-то путь, хоть мало мальски пригодную для езды дорогу, не ведущую в тупик, то лишь поплутав среди скал несколько часов, а то и целые сутки.
Хорошо, что у них была оставшаяся ещё с весеннего похода подробнейшая карта с кроками этой местности. И хоть начертанные от руки, на затасканном до невозможности, истёртом чуть ли не до дыр старом пергаменте, с полустёртыми, размытыми от влаги и невнятно читаемыми пометками, они были плоховатым подспорьем, но, хоть что-то у них всё-таки было. Плюс к тому недавние путевые заметки Димона. И сам Димон, вместе со всей своей группой, недавно ходившие в эти дикие, пустынные места.
И всё равно, несмотря на уверенное поведение Димона и его людей, несмотря на хорошее знание ими местности и на наличие подробной карты, Сидора никак не покидало странное ощущение, что они упорно идут куда-то не туда. Хотя ориентиры, довольно внятно и детально прописанные в прилагающейся к карте с кроками пояснительной записке, предельно точно и однозначно указывали дорогу.
Так что, несмотря на все его метания и сомнения, уже к вечеру второго дня они были в конце пути, в какой-то пусть и небольшой, безлесной с голыми скалами и вялой пожухлой травой, но, тем не менее, довольно уютной долине. Местность оказалась там не смотря на всю свою скудость для путников самая удобная, прекрасно подходящая для размещения даже такого большого как у них обоза, словно самой природой для того предназначенная.
И главное, там была вода. Небольшое мелководное озерцо, куда впадало несколько ключей, бьющих со склона. Очень удобное, чтобы спокойно напоить лошадей.
— Ну вот! — донельзя довольный, буквально лучащийся счастьем Димон ткнул рукой куда-то в сторону противоположного склона долины. — Прошу любить и жаловать. Тот самый пресловутый подгорный проход, — указал он на едва выделяющееся, на сером фоне безлесных скал тёмное пятно.
Правда, там есть засада — небольшая щебёночная осыпь перед входом, — виновато развёл он руками, как будто сам был в том виноват. — Но это так, я, думаю, ерунда. Часа два, три все вместе почистим, и самая тяжелогруженая телега легко пройдёт. Я прошлый раз вообще, ничего не делая, проскочил, так что и мы пройдём.
— Твоими бы устами да мёд пить, — недовольно проворчал у них за спиной Бугуруслан.
Весь сегодняшний день он всё это время недовольно ворчал, переживая утренний скандал и разрыв с Дормидонтом. Всё происходящее ему категорически не нравилось. А то, что приходилось лезть куда-то внутрь горы, ему ещё больше не нравилось, хоть и было вполне ожидаемо. Видать, он до последней минуты надеялся, что дорога пройдёт где-нибудь поверху. Теперь же подтверждались его самые худшие предположения. Проход оказался подземный.