Долгое путешествие на Юг.
Шрифт:
— Иметь бы только орлиные глаза, — с тоской протянул он. — Эх, мне бы хороший бинокль или подзорную трубу, — с мечтательной тоской и одновременно как-то брезгливо посмотрел он на бинокль в своих руках, — а не эту бронзовую дрянь с мутным стеклом, что вы мне подсунули.
— За бешеные деньги, между прочим, — покосился он на Димона.
— Не нравится, отдай обратно. Деньги тебе вернут. Желающие приобрести тут же найдутся, — сердито проворчал тот. — Тебе биноклю дали для дела, а не для того чтобы ты пялился на луну или отсюда
А если хочешь с башни разглядывать пляжных красоток, купи себе телескоп. Если найдёшь, — с ехидцей в голосе посоветовал он атаману. — А биноклю нашу не хай. И так тебе считай что, по блату досталось, как атаману. Дефицит, а ты хаешь.
— Это ваше гуано запирает путь на нашу сторону гор, — мрачным тоном, сквозь зубы процедил Бугуруслан. На Димона он никак не прореагировал, словно не слышал.
— И не объедешь её никак, — ещё раз, уже более резко мотнул он головой себе за спин.
Там отвесные склоны горного прохода из долины, по которому они подошли всем обозом, прямо перед крепостью резко сужались до ещё более узкого, словно бутылочное горлышко прохода. Стоящие прямо у них на пути, привычно разрушенные каменные ворота крепости, наглухо запирали выход из долины.
— Прям, как затычка в горлышке бутылки. Очередная, — мрачно выдал Бугуруслан своё мнение. — Оставишь её без охраны у себя за спиной, обратно можно и не вернуться. Штурмовать снизу, со стороны склона — чистое самоубийство. Поставь сюда, на эти жалкие останки стены, на ворота и на крыши домов десяток арбалетчиков, и можно ни о чём больше не беспокоиться. Всех бойцов положишь раньше, чем подойдёшь к развалинам. А если ещё и стены с воротами восстановить, — безнадёжно махнул он рукой. — Одним десятком тут год свободно продержаться можно.
— Там, правда, с верха башни море видно? — неожиданно прервал его Сидор.
— Правда, — равнодушно кивнул головой Бугуруслан. — Только лазить на неё я бы вам не советовал, — тут же добавил он, заметив заинтересованный взгляд в зажёгшихся от любопытства глазах обоих друзей.
— Ты прав, — нехотя согласился с ним Димон, с сожалением провожая взглядом егеря, осторожно спускающегося по стене с крыши башни. — Оставить крепость бесхозной, значит обречь себя в будущем на больши-и-и-е неприятности. Надо было Дормидонта здесь оставить, а не за перевалом, — с сожалением констатировал он.
— Это крепость, а не постоялый двор, — раздражённо буркнул Сидор, сердито покосившись на сразу помрачневшего атамана. — Или будет такой, — тут же уточнил он.
Так же, как и Димон, он с сожалением проводил взглядом спустившегося с башни бугурусланова парня.
Посмотреть оттуда, сверху, на расстилающиеся далеко внизу склоны горы и равнину где-то далеко под ними, хотелось до жути. До зуда в ладонях хотелось залезть туда, на крышу этой разваливающейся прямо на
— Выделяй пятёрку своих, — повернулся он к только что подошедшему к ним Вану. — Ещё оставим здесь пяток наших егерей с десятником, и пусть крепят оборону.
Десятником поставим твоего Витька, — недовольно покосившись на стоявшего рядом Бугуруслана, сердито бросил он Димону. — И того второго, твоего, тоже раненого. Что-то они сильно разболелись. Видать, не долечились. Толку от них в походе будет чуть. Понабирали больных, — сердито проворчал он. — Пусть лучше пока здесь посидят, подлечатся.
И пошли одного из своих, нет, лучше парочку обратно в крепость, — повернулся он снова к Вану. — Пусть дорогу туда чётко разметят, а потом, пусть выделят людей и материалы для восстановления и этой затычки. Её ведь и, правда, никак не объедешь, — с сожалением вздохнул он, рассматривая хорошо видимые из окра башни высокие и обрывистые откосы скальных обрывов, в этом месте вплотную подходящие с обеих сторон к бывшей крепости и смыкающиеся прямо перед ней, фактически запирая выход.
— Одно слово — горная крепость Гуано, — сердито сплюнув на кучи дерьма под ногами, бросил он в раздражении. — Не успели спуститься на равнину, а уже пятнадцать человек, как корова языком слизнула на всяких дурацких крепостях да постоялых дворах, — сердито выругался он.
— Гуано, блин! — пнул он со злостью белую кучку дерьма под ногами, расплескав её по всему сапогу. Досталось и штанам.
— О-о-о, бли-и-ин, — зло процедил он сквозь зубы, брезгливо глядя на густо заляпанные чем-то белым штаны.
А ты что молчишь? — сердито набросился он на Димона. Надо было выплеснуть на кого-нибудь скопившееся за один этот вечер раздражение. — Что-то я не припомню в твоём рассказе истории об этой крепости. Чем ты это объяснишь?
— А ничем, — равнодушно пожал плечами Димон. Возмущение Сидора отскочило от него как от стенки горох. — Я ничего этого даже не видел. Мы с парнями вообще вышли из горы где-то не здесь. Мы вышли сразу в зоне лесов, а это, похоже, зона альпийских лугов, раз леса нет.
— Двойка, — мрачно буркнул Сидор. — Двойка по географии. Здесь та же зона хвойных лесов, и никаких тебе альпийских лугов. Они если и есть, то остались выше. Здесь леса нет потому, что он когда-то давно был вырублен. Разуй глаза и глянь на окружающие скалы. Это называется водная и ветровая эрозия. Оттого и склоны такие странно лысые. Понятно?
— Да хоть как назови, — равнодушно согласился с ним Димон. — Только я вышел из пещеры в лесу, а здесь голые скалы. Вот тебе и ответ на вопрос кто, где и почему не туда свернул. Выходит это вообще получается третий выход. Или второй? — задумался он.