Долгое путешествие на Юг.
Шрифт:
"Интересно, — немного успокоившись, но всё ещё сердито подумал он. — А чего с камнями секретятся? Заявили бы официально рудник, зарегистрировали бы его в Совете, и копались бы там себе потихоньку. Правда, — внутренне тут же усмехнулся он. — Тогда бы с них и налог на добычу взяли. Да с продажи б камней заплатили. А так, не платят никому ни хрена и все денежки в карман".
"От, жулики!" — столкнувшись с такими же, как и сам, настроение у него тут же резко пошло вверх.
А чего не грузите? — лениво поинтересовался Сидор. — Ждёте того самого, щедрого предложения?
— Куда? — настороженно посмотрел на него
— "Ну да, — хмыкнул про себя Сидор. — Так матерились, что странно, почему вспомнили, что вообще куда-то сегодня собрались".
— Знать бы чуть раньше, так сами бы из города десяток телег с лошадьми пригнали, — Бугуруслан раздражённо хлестал по ноге зажатой в руке, неизвестно как там оказавшейся хворостиной. — А так, ждём лишь твоей команды. А то я тебя знаю, бешеного. Вон вчера как орал, словно тебя без ножа резали. А тут…, - неопределённо мотнул он головой. — Попадёт шлея под хвост, придётся самим же потом и перегружать. Этот мешок положил не туда, ту телегу неправильно занял, эту лошадь не тронь…, - криво улыбнулся он в ответ на внимательный взгляд Сидора. — Так что мы решили лишний раз перестраховаться и пока только вытащить запасы. Чтоб ты, так сказать, оценил, — провёл он рукой, показывая гору сложенных по группам тюков. — Товаров у нас, как видишь, хватает, и мы не будем обузой в караване. По крайней мере, уж на питание то мы себе заработаем. Да и не только, — кивнул он головой, с довольным видом обозревая выставленное возле телег настоящее богатство.
— Шлея, говоришь?
Сидор медленно прошёлся перед сваленным возле телег имуществом, с задумчивым видом рассеянно почесав на подбородке щетину. За время, прошедшие со дня выезда из города, она успела уже изрядно отрасти, и теперь здорово досаждала. Чесалась, зараза, вызывая постоянно чувство лёгкого раздражения, как только он натыкался на неё рукой.
Снова задумчиво почесав заросший щетиной подбородок, он, молча, посмотрел на столпившихся возле мешков бугуруслановцев, хозяев этого груза.
"Надо бы им название, какое общее придумать, — подумал он. — Типа махновцы. А то так и идут у нас с Димоном под кличкой "бугуруслановцы". А это не есть good, длинно слишком".
Ну, раз вы так серьёзно настроены идти с нами в Приморье, то пусть кто-нибудь из вас и расскажет мне, как он это себе представляет. В деталях. А то мы вчера и об этом тоже не поговорили. Как-то забылось за руганью, — поморщился он, вспомнив неприятную вчерашнюю встречу.
Э-э, — мгновенно повеселел Бугуруслан. — Значит так.
Мы сами по себе, вы сами по себе, но идём общим караваном. И когда надо, мы объединяемся, — Бугуруслан, на миг, замолчав, бросил настороженный, оценивающий взгляд на молча глядящего на него Сидора. — Если надо выступить против третьей стороны, против тех же пиратов, ящеров, амазонок или ещё кого такого же, охочего до чужого добра, — атаман недобро покосился на невозмутимого Сидора, — то мы вместе. Если же торговать, то мы порознь. Ты как бы продаёшь нам место в караване? До города дошли и всё, дальше вы сами по себе, мы сами по себе, — жёстким, враз ставшим деловым, холодным голосом уточнил он.
А торговать, как ты сам видишь, нам есть чем. Это вот, наше, — ткнул он рукой в сторону сваленных возле телег мешков. — А это, вот, теперь ваше, — ткнул он рукой в небольшую кучку точно таких же мешков, аккуратно сложенную отдельно, возле двери в подвал башни. — Десятина — оговоренная плата за проезд, как мы и договаривались.
Как видишь, мы считаем честно, — настороженно замер он, ожидая реакции. — Ну, и само собой, какая-нибудь роль в охране, — тут же, практически без перерыва затараторил он. — К примеру, можем взять на себя функции мобильного, ударного отряда: догнать, отогнать, загнать. Лошадей, я надеюсь, ты нам выделишь, — как бы невинным тоном уточнил он, внимательно наблюдая за реакцией Сидора.
— "А лошадушки то наши, видать серьёзно его зацепили, — пронеслась в голове Сидора мгновенное озарение. — Понятно теперь чего они все эти дни возле табунов толклись и от крепости ни на шаг не удалились. На лошадей наших облизываются. Надеялись приобрести по дешёвке. Небось, уже каждый и присмотрел себе по симпатичной коняшке из табунов. И, я буду не я, если они себе и заводных ещё не потребуют".
"Придётся дать. Мобильная группа, пожалуй что, действительно нужна".
"А вот с торговлей, точнее с торговыми и въездными пошлинами в города, я тебя, дружок, сильно огорчу. В своё время…", — неожиданно зло подумал он. Ну, не понравился ему тон, с которым тот разговаривал с ним.
— Да, мужики, — неожиданно рядом раздался хриплый спросонья голос незаметно подошедшего Димона.
Только что вставший, ещё даже не умывшийся, толком не выспавшийся, разбуженный раньше, чем бы ему хотелось, он еле соображал, что здесь происходит. Встав рядом с Сидором, с трудом протирая сонные слипающиеся глаза, отчаянно душераздирающе зевая, он вяло поинтересовался:
Что-то вы дёшево оцениваете свой проезд, ребятки. Два мешка какой-то сухой травы и один мешок ореха, — походя, пхнул он ногой поклажу, сложенную рядом со стоящей возле него пустой телеги. — Ничего получше какого-то сена не нашлось?
Хоть бы денег, каких дали, что ли. Камушков тех же, помельче, — душераздирающе зевнул он, явно так ещё и не проснувшись.
— Что значит, какого-то сена?
Высокий, широкоплечий мужик, с костистым, изрезанным глубокими морщинами, грубым лицом, злобно уставился на Димона, сердито сверкнув чёрными, пронзительными глазами.
Чуть ли не набрасываясь с кулаками на ошарашенного столь бурной реакцией Димона, мужик орал, сиплым, простуженный голосом, и яростно размахивая кулаками чуть ли не плевался Димону прямо в лицо.
— Да этой траве цены нет, а ты её ногами пхаешь! Сначала собери свою и её пхай! Да за ней по всему миру люди гоняются, найти не могут, бешеные деньги плотют. А ты её сапогом!
— Да мы по скалам, всей толпой лазая, все коленки себе поободрали, а ты пхаешься, — тут же бурно поддержали его возмущённые голоса со стороны атаманских людей, толпящихся за спиной мужика.
— Познакомься Димон, — стоящий рядом Бугуруслан насмешливо качнул головой, едва заметно кивнув на разоряющегося мужика. — Наш травник. Прошу любить и жаловать. Зовут — Рим Хабибуллин. Впредь, можешь к нему обращаться запросто — Травник. Рим — это имя. Специально для вас, землян, это говорю. Числительное к имени не приставлять. Ни первый, ни второй, ни третий, ни четвёртый. Запросто может дать в глаз.