Долина роз(Приключенческая повесть)
Шрифт:
— Значит, они, может быть, и сейчас там живут? — пользуясь паузой, спросил Светлов, слушавший с особо напряженным вниманием весь рассказ Борового.
— Предание говорит другое, — ответил, помедлив, Боровой. — С течением времени род Юлая разросся, увеличились и стада. В небольшой долине становилось тесно. Тогда решено было в долине проводить лишь зиму, а весной уходить на все лето кочевать на просторные места.
Так продолжалось много лет. Умер мудрый старейшина. Подросла, возмужала молодежь. Постарел, поседел Юлай, стала серебряной и голова его любимой подруги Аслы. Род выбрал вождем и старейшиной Юлая.
Однажды весной род Юлая, как обычно, покинул стойбище в долине Тугарак-Тау, а осенью, когда отяжелели овечьи стада от жира, нагулянного на привольных лугах кочевий, вернулся к горе. Каково же было отчаяние людей: они не нашли, не увидели хода в пещеру. Все было на месте: и гора, и поток, а пещеры не было…
В страхе покинули люди подножье таинственной горы. Так стала вновь необитаемой и недоступной горная долина Тугарак-Тау, Круглой горы, а окрестности ее стали отныне безлюдными, богатства их заказанными, неприкосновенными. Не стучат теперь топоры вокруг горы, не звенит кайло и лопата рудокопа, не гремит ружье охотника, не встретишь здесь и старателя, не прельщают никого даже слухи о золотых кладах Тугарак-Тау. Но память о чудесной долине жива в преданиях народа…
Инженер, кончив рассказ, ушел в палатку, сославшись на усталость. С ним ушел и Светлов. Но ушел он не потому, что вдруг захотел спать. Предание, которое он услышал от Борового, странна взволновало, заинтересовало его. Светлов почувствовал, что тут кроется какое-то зерно правды. И в Светлове сразу заговорила страсть журналиста. Ведь недаром же он такой непоседа, что готов исколесить весь свет! И теперь он ни за что не хотел оставить в покое инженера, поведавшего странную эту легенду. Безусловно, тут что-то есть!
— Евгений Петрович, — тотчас заговорил Светлов, как только они вошли в палатку, — может ли быть в поверье, рассказанном вами, хоть кусочек правды?
— Почему же нет? Известно, что в древние времена пещеры служили людям жильем и убежищем от врагов и зверей. Пещер, обширных по размерам, немало и на Урале. Кунгурская, Капова пещеры очень велики, галереи их тянутся на многие километры. Очевидно, это — русла подземных рек, проложенные водой в мягких почвенных породах, в известняке. Существование такой пещеры, которая служила бы ходом в затерявшуюся между вершинами гор долину, допустимо. Снеговые воды, собираясь в долине, замкнутой отовсюду, проложили путь в толщах горы, природа с помощью воды соорудила подземные галереи пещеры… Все это звучит вполне реально и вполне убедительно…
— Значит, в самом деле невдалеке отсюда есть такая гора с пещерой и долиной внутри ее? — спросил Светлов с замиранием сердца. — А еще говорят, что в наше время Колумбам нечего делать, потому что давно открыто все, что можно открыть!
Светлов воодушевлялся все больше:
— И как же можно спокойно сидеть где-то рядом и не попытаться узнать, выяснить… а в случае чего и проникнуть туда… А? Что вы скажете на этот счет, дорогой Евгений Петрович? Вы, старожил, так горячо любящий Урал? Вы молчите? Не хотите ответить?
Светлов прислушался. С койки Борового доносилось ровное дыхание. Боровой уже спал.
Друзья и приятели частенько называли Светлова упрямцем: «Уж если ты что задумаешь, — не остановить!» Светлов улыбался и вносил поправку, предлагая слово «упрямец» заменить словом «настойчивый».
С того дня, как была рассказана легенда о некоей цветущей долине, запрятанной где-то в недоступных гранитных стенах, Светлов не находил покоя. А Евгению Петровичу так надоел расспросами, что тот стал отмахиваться:
— Да ну вас совсем, оставьте вы меня в покое! Круглая гора, Круглая гора!.. Не знаю я ничего, хотя и допускаю, что есть такая цветущая долина, куда никто не может попасть. Ну и шут с ней, с такой долиной, раз от нее нет никакой пользы!
— Как это шут с ней? Надо ее разыскать! Надо чтобы она приносила пользу! Надо послать экспедицию!
— Фантазер вы, дорогой мой друг! Мало ли легенд на свете! Видать все вы, писатели, готовы поверить любой сказке, сочинить любую небылицу!
Но Светлов не унимался. Он стал целыми днями пропадать где-то в горах. Познакомился с какими-то охотниками, расспрашивал встречного и поперечного, делал вылазки то в одном направлении, то в другом, изучая местность, приучая себя лазать по камням, перебираться через горные речушки, карабкаться по кручам. Неизменным спутником в его походах была Альма. Она не знала усталости. Куда бы Светлов ни направлялся, она оказывалась впереди, успевала забежать направо, произвести разведку слева, умчаться вперед, вернуться, снова умчаться. Когда же приходило время отправляться домой, Альма уверенно находила дорогу.
— Клад, а не собака! Ей и компас не нужен! — восхищался Светлов.
Иногда они бродили без всякой цели, иногда и охотились. Однажды забрел Светлов довольно далеко и вышел к шумной порожистой реке. Она неслась, шумя на перекатах, сжатая каменистыми обрывами гор, но, обогнув огромную отвесную скалу, вдруг притихала и спокойно текла среди широкой долины, среди желтых песков, среди зарослей и камышей.
«Вот он, Горючий камень…» — догадался при виде этой скалы Светлов, вспоминая рассказы охотников.
В старину, когда не было железных дорог, железо из заводов обычно отправляли по реке, сплавляли вешними половодьями на баржах. Немало барж разбивалось на стремнине возле Горючего камня. Около этой скалы сохранились безвестные могилы, покрытые каменными плитами с вырубленными на них крестами и полумесяцами. Видать, немало смельчаков погибло на стремнине у Горючего камня!
Ниже скалы река шла тихо, нежась в оправе зелени. Широкие лапчатые лопухи, ярко-желтые цветы стлались по воде. Утиные выводки плескались в камышах. Отовсюду неслось кряканье. Спасаясь от хищных щук, бросалась к берегу, порой выскакивая из воды, серебрясь под солнцем, мелкая рыбешка. С жалобным писком носились над водой чайки. На песках важно разгуливали голенастые кулики.
Возле Горючего камня в реку впадал быстрый горный поток. Он несся по узкой извилистой долине, заросшей кустарником.
Кругом было пустынно. Солнце медленно поднималось к зениту. Светлов долго стоял и прислушивался. Альма тихо сидела рядом, иногда поднимая голову и поглядывая на Светлова. Она казалась Светлову красавицей: белая, с желтыми подпалинами, длинноногая, с острой мордочкой и подвижными, чуткими ушами. Светлов знал, что такие собаки обладают удивительной резвостью и сильными клыками. Ему самому не раз уже случалось убедиться в этом. С такими гончими осенью, по первой снежной пороше, башкиры-наездники охотятся на волков, вооружившись лишь плетками. При погоне за зверем охотники меняют лошадей в заранее условленных местах, собаки же несутся за волками бессменно, и если иногда выходят из строя, то разве только пострадав от зубов матерого хищника.