Доля Ангелов
Шрифт:
— Думай о том, что ты сильная. Прошу тебя, Джин.
Через секунду он дотронулся до огромного бриллианта, а потом до платинового кольца, которое он загораживал. Затем взял ее за запястья и прижался поцелуем к тыльной стороне ее ладони.
— Помни, что я тебе сказал.
Поднявшись, он показал ей свой телефон.
— Всегда на связи. Без вопросов.
И бросив на нее последний взгляд, засунул руки в карманы и пошел на выход, высокая фигура удалялась в сумерках, попадая в золотистый свет от
И он скрылся из вида.
Джин еще долго сидела на каменной лавочке, пока ночной воздух не стал настолько прохладным, что у нее на руках появились мурашки.
Но пока она не хотела идти домой.
Глава 42
Как только Эдвард произнес эти слова, находясь в переполненном ресторане, он поразился тому, что почувствовал легкость. Хотя слова были простыми, состоящие из слогов, в них не было ничего особенного, но при этом они несли в себе огромное значение.
Я кое в кого влюблен.
И на самом деле, он признался Саттон в своей любви. В бизнес-центре после того, как они занимались любовью. Но он так тихо произнес эти слова, что она не расслышала.
Шелби оглянулась на других посетителей. Официантов за стойкой бара и поваров в глубине кухни, готовивших блюда.
— Она — причина, по которой вы не знаете… что со мной делать?
— Да, — хотя он вспомнил те ночи, которые они провели бок о бок в его постели. — Но существует и другая причина.
— Какая?
— Я знаю, почему ты заботишься обо мне. Твой отец был таким же, как я. Иногда мы делаем одни и те же вещи, понимаешь? Когда нам кажется, что с первого раза у нас не получилось.
Черт возьми, он поймал себя на мысли, что фактически рассказывал о себе — о себе, своих братьях и своем отце. Эдвард был предельно честен с самим собой, и ему всегда хотелось защитить своих братьев от человека, который третировал их, но ущерб им был все равно уже нанесен. Их отец был очень властным, несмотря на временные отсутствия, он все равно продолжал контролировать своих детей.
И его жестокость была еще страшнее, потому что он не выражал никаких эмоций, типа вспышек гнева или, когда человек начинает кричать и бросаться различными предметами.
— Я делаю то же самое, — тихо признался он. — На самом деле, я даже продолжаю поступать в этом духе… это значит, что мы с тобой похожи, на самом деле. Мы оба выискиваем какую-нибудь причину, чтобы спасти кого-то.
Шелби молчала, причем долго, у него даже появилась мысль, что она захочет встать и уйти, или выкинуть что-нибудь другое.
Но вдруг она заговорила:
— Я заботилась о своем отце не потому, что любила его, а потому, что если бы он убил себя выпивкой, чтобы я тогда делала? Матери у меня не было. Мне некуда
Эдвард вздрогнул, попытавшись представить маленькую девочку, которая никого не интересовала, наоборот, это она заботилась, с отчаянием пытаясь вразумить взрослого пьяницу, чтобы каким-то образом выжить самой.
— Я сожалею, — ляпнул Эдвард.
— За что? У вас нет ничего общего с моим отцом пьяницей.
— Возможно, но ты столько за свою жизнь нагляделась на пьяниц, хотя бы в моем лице. И получается со мной ты все время оказывалась в положении, которое ты и так слишком хорошо…
— С вами я не оказывалась…
— Прости, че…
— …не упоминай имя Господа всуе.
— …хорошо.
Возникла пауза. А потом они оба рассмеялись.
Шелби снова стала серьезной.
— Я не знаю, что еще с вами делать. И я так ненавижу страдания.
— Это потому, что ты хороший человек. Ты, действительно, ЧВ (черт возьми) хороший человек.
Она улыбнулась.
— Вы сами себя подловили.
— Я учусь.
Прибыли их блюда — курица в баскетах, уложенная на красную и белую бумагу, с тонкой и горячей картошкой фри, официантка, принесшая заказ, поинтересовалась не хотят ли они еще содовой.
— Я голоден, — заметил Эдвард, когда официантка удалилась.
— Я тоже.
Они приступили к еде и замолчали, от еды ощущая себя просто прекрасно. И он поймал себя на мысли, причем радостной мысли, что у него не было с Шелби секса.
— Ты сказал ей? — поинтересовалась она.
Эдвард вытер рот салфеткой.
— Что? О… да. Нет. Она ведет совершенно другую жизнь, чем я. Она ведет ту жизнь, которой я жил раньше, и я не собираюсь к ней возвращаться.
И для этого было достаточно причин.
— Вероятно, стоит ей сказать, — произнесла Шелби, откусывая курицу. — Если бы вы были влюблены в меня… я хотела бы об этом узнать.
Задумчиво произнесла она, но ее глаза не затуманились от мечтаний и не стали грустными от его потери. И как только она произнесла эти слова, он подумал, что она настолько же открыта к людям, как и лошадям, за которыми ухаживает.
— Я хочу тебе кое-что сказать. — Эдвард стукнул по донышку бутылки с кетчупом на свою картошку фри. — И хочу попросить тебя кое о чем, чтобы ты сделала.
— Вы имеете в виду, что мне скажите первой и больше никто не будет об этом знать?
— Точно.
— Что это? Если речь идет о Набе, я собираюсь завтра вызвать ветеринара, чтобы он его осмотрел.
Он рассмеялся.
— Ты читаешь мои мысли. Но нет, речь не о нем. — Он снова вытер рот салфеткой. — Я хочу, чтобы ты сходила с Джоуи на свидание.