Доля дьявола

Уорд Дж. Р.

Он все понял по запаху духов.

Когда дверь комнаты для свиданий открылась, он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Улавливая аромат Картье.

А потом раздался легкий едва различимый цокот дорогих туфель на каблуках по полу.

А затем последовал низкий, очень хорошо поставленный женский голос:

— Спасибо.

Охранник заикаясь произнес что-то необычное для человека в форме, адресованное Саттон Смайт. А потом дверь закрылась и ее заперли.

По звукам шпилек по полу

и шуршанию одежды, Эдвард понял, что она села напротив него.

— Ты не хочешь поднять на меня глаза? — мягко спросила Саттон.

Его сердце стучало как безумное, он почувствовал, как стало пылать его лицо. И единственная причина, по которой он открыл глаза — ему не хотелось казаться перед ней таким слабаком, каким он себя чувствовал.

Иногда гордость была единственным мечом и щитом для этого бедняги.

О… дорогой Бог.

Красный костюм от Армани. Кремовая блузка. Волосы брюнетки, собранные вверх. Ногти окрашены в красный цвет, как и костюм. Нить жемчуга на шеи, на лице немного макияжа, только лишь, чтобы придать цвет коже. И все же ничего этого Эдвард толком не разглядел.

Он был слишком занят тем, чтобы подальше отодвинуться задницей со стулом, хотя он был привернут болтами к полу.

Боже, она по-прежнему носила его серьги, те рубиновые, которые он купил у Van Cleef & Arpels. И когда он сосредоточил свое внимание на них, ее кончики пальцев дотронулись до одной.

— Я прямо с работы, — произнесла она. Как будто это что-то объяснило. — Я решила заглянуть к тебе.

Его мысли крутились в одном лишь направлении — она носила его подарок, хотя не собиралась с ним видеться.

Эдвард откашлялся.

— Как дела? Растешь в своей новой должности в качестве генерального директора?

— Очень. — Ее глаза сузились. — Мы будем вести вежливую беседу?

— Ты только что начала управлять многомиллиардной корпорацией. Это не вежливая беседа.

— А тебя арестовали за убийство.

— Мне кажется, что у нас двоих жизнь несколько изменилась. Уверен, что твои изменения происходят с лучшей зарплатой и едой.

— Черт возьми, Эдвард.

Он замолчал и попытался проигнорировать блеск в ее глазах.

Через минуту он сказал:

— Прости.

— За что? Что ты не предоставил мне выбора прямо перед тем, как сел в тюрьму? Или за убийство своего отца?

— Саттон, ты не должна сталкиваться с таким, — начал он отвечать, — в своей жизни. Я знал, что попаду сюда. Что ты ожидаешь от меня услышать?

Она наклонилась вперед.

— Я ожидала, что ты не лишишь меня моего выбора. Так поступают взрослые люди с другими взрослыми людьми.

— Ты новый глава корпорации «Ликеро-водочные заводы Саттон», которой всю свою жизнь руководил твой любимый отец. Тем, кем ты стала сейчас, …. сейчас ты более чем когда-либо должна следить за своим окружением, и ты знаешь, что…

— Хватит, —

она немного повысила голос. — Хватит пытаться скрывать, что ты струсил.

— Ты пришла сюда, чтобы спорить со мной? Потому что я не верю, что твоя повестка дня подразумевает посещение тюрьмы.

— Нет, я пришла сюда, потому что твой брат попросил меня увидеться с тобой, и еще потому что Лэйн достаточно умен, поняв, что если не подключить к этому вопросу Рэмси, ты тоже откажешься со мной встречаться.

Эдвард скрестил руки на груди.

— Лейну уже давно стоит оставить все так, как есть.

— Мисс Аврора спрашивала о тебе. В больнице.

Теперь Эдвард внимательно смотрел на нее, прищурившись.

— Она пришла в себя? Последнее, что я слышал, она плохо себя чувствует.

— Очевидно пришла, потому что она снова и снова требует тебя к себе.

— Я удивлен, что не Лейна.

— Я думаю, он тоже несказанно удивлен. — Наступила пауза. — У тебя есть предположения, почему она вдруг почувствовала необходимость увидеться именно с тобой прямо перед смертью?

Эдварду стало тяжело дышать, однако он не показывал этого.

Он медленно отрицательно покачал головой, сделав все, чтобы не показывать своего волнения.

— Нет. Без понятия.

Глава 20

Саттон сидела напротив Эдварда, и внутренне разрывалась перед выбором. Ей хотелось выяснить все по поводу их отношений (или, черт возьми, что это было между ними?), но вопрос сейчас стоял более важный и более значимый. Когда ей Лейн позвонил из больницы, она поняла, что он был раздражен и шокирован одновременно, судя по тому, что он ей рассказал с шокирующей откровенностью, она поняла, почему он был так расстроен.

И, конечно, она сама вызвалась посетить Эдварда.

Она не лелеяла в себе мысль, что сможет оказать волшебное влияние на человека, хотя Лейн думал, что только она и сможет. Эдвард Болдвейн всегда шел своим путем, и она была бы полной дурочкой, если бы вдруг предположила, что сможет до него достучаться.

Но она обязана была попробовать.

— Совсем никаких предположений? — подсказала она ему. — Ты не представляешь, почему с губ мисс Авроры слетело твое имя?

— Может, она беспокоится о Лэйне и хочет, чтобы я ему помог. Я не знаю. Спроси ее.

— Ты знаешь, что на ферме Red&Black имеются камеры наружного наблюдения?

— С чего вдруг мы стали говорить о моей ферме? Я думал, дело касается мисс Авроры.

— Камеры. — Она подняла палец и указала на потолок. — Под крышами конюшен?

— Мне кажется, что мое время закончилось, я должен идти…

— Сядь, — она подскочила, как только он стал подниматься на ноги.

Брови Эдварда приподнялись. И видно на ее лице отразилась такая решимость, что он медленно опустился назад на металлический стул.