Дом Цепей
Шрифт:
Капитан оскалился: — Не сомневаюсь, ты хотел бы им помочь. Но мы разобьем им носы, заставим искать добычу в другом месте.
— Нет, не заставите, капитан. Всё просто станет… грязнее.
— Вот так Императрица упрощает дела, Коллен? Отпертые ворота. Верная охрана перебита ударами сзади. Ты уже заточил нож для моей спины?
— Я здесь не ради Императрицы, капитан.
Глаза Гамета сузились.
— Ей не причинят вреда, — продолжил, чуть помедлив, мужчина. — Если вы будете сотрудничать. Но времени осталось мало!
— Таков ответ Таворы? А родители? Никакого намека, что их судьба будет отличаться от судеб всех схваченных.
— Увы, у Адъюнкта ограниченный выбор. Она
— Что запланировано для Фелисин, Коллен или как тебя там?
— Короткая остановка в отатараловых рудниках…
— ЧТО?!
— Она не останется в одиночестве. Ее сопроводит хранитель. Или так, капитан, или толпа.
Девятеро верных охранников зарублены, кровь на стенах и полу, служанки складывают хлипкую баррикаду в спальне… Потом рядом с девочкой… никого. — И кто этот «хранитель», Коллен?
Мужчина улыбнулся. — Я, капитан. И вы правы: мое имя не Коллен.
Гамет подскочил к нему, так что их лица разделяла какая-то пядь. — Если ей причинят вред, я найду тебя. Плевать, даже если ты Коготь…
— Я не Коготь, капитан. Что до вреда Фелисин, вынужден сказать, что вред будет причинен. Тут горю не поможешь. Нужно надеяться, что она человек стойкий. Это ведь свойство Паранов, не так ли?
Пролетел долгий миг, и Гамет отступил, внезапно ощутив смирение. — Убьешь нас сейчас или позднее?
Брови мужчины влетели: — Сомневаюсь, что смогу убить всех, раз уж на меня нацелены самострелы. Нет, я хотел просить вас сопроводить меня в безопасное место. Любыми путями мы должны уберечь дитя от рук толпы. Могу я полагаться на вас, Гамет?
— И где это безопасное место?
— На Проспекте Душ.
Гамет скривился: — Круг Судилища. Цепи. Ох, сбереги тебя Беру, девочка. — Он прошел мимо Коллена. — Я разбужу ее.
Жемчуг встал у круглого стола, опершись о него руками и склонив голову, изучая содержимое свитка. Адъюнкт ушла уже ползвона назад, кулак поспешил следом, словно искаженная тень. Лостара ждала, сложив руки на груди, у той двери, через которую ушли Тавора и Гамет. Она молчала, пока Коготь читал свиток, но раздражение и разочарование всё нарастали в душе.
Наконец она не выдержала: — Я не приму участия во всем этом. Верни меня под начало Тене Баральты.
Жемчуг не поднял головы. — Как пожелаешь, дорогая, — промурлыкал он. — Разумеется, тебя придется убить, пока ты не доложила обо всем командиру. К сожалению, у тайных операций строгие правила.
— И когда именно ты решил пойти на побегушки к Адъюнкту?
— Ну, — мужчина поглядел ей в глаза, — в тот миг, когда она поклялась в преданности Императрице, разумеется. — Он снова уставился в свиток.
Лостара скривила губы: — Прости, но я, кажется, пропустила эту часть разговора.
— Не удивляюсь, — бросил Жемчуг, — ведь это было сказано между слов. — Он улыбнулся. — Как и следует.
Лостара зашипела и начала мерить комнату шагами, сражаясь с желанием исполосовать ножом проклятые гобелены, бесконечные сцены прошлых побед. — Тебе придется объясниться, Жемчуг.
— Тогда твоя совесть успокоится и ты вернешься ко мне под крыло? Разумеется. Благородное сословие необыкновенно быстро проникло во все коридоры имперской власти. Можно сказать — неестественно быстро. Они как будто получали помощь — но от кого? О да, абсурдные слухи о возвращении «Крючка» ходили постоянно. Там и тут какие-то дураки, арестованные по совершенно иным поводам, признавались, что они Крючки. Но все они были юными, их пленили романтические идеи, их ослепил блеск старых культов. Они могут называть себя Крючками, но они даже близко не стоят к реальной организации, к агентуре Танцора, с которой многим из нас,
Но я слишком отвлекся. Тавора из благородных. Теперь ясно, что подлинные Крючки вернулись, чтобы вредить нам, и воспользовались аристократией. Они ставят сочувствующих людей в армии и администрации — взаимовыгодное проникновение. Но Тавора ныне Адъюнкт, а значит, должна разорвать старые союзы и клятвы. — Жемчуг помедлил, постучал пальцем по развернутому свитку. — Она сдает нам «Крючок», капитан. Мы найдем Бодена Младшего и через него вытянем нити всей организации.
Лостара не сразу нашлась что ответить. — Значит, в некотором смысле наша миссия служит интересам империи?
Жемчуг просиял улыбкой.
— Но тогда… — продолжала Лостара, — почему Адъюнкт не сказала это открыто?
— О, думаю, этот вопрос мы оставим неразрешенным. На некоторое время…
— Нет, я хочу немедленного ответа!
Жемчуг вздохнул: — Потому что, дорогуша, для Таворы судьба «Крючка» менее важна, нежели судьба Фелисин. Это неподобающе, это просто непристойно. Думаешь, Императрица только улыбнется, разобрав хитрую схему, лежащую за показной демонстрацией верности нового Адъюнкта? Она послала сестру в отатараловые рудники! Возьми нас Худ, это суровая женщина! Императрица выбрала верно, не так ли?
Лостара поморщилась. «Выбрала верно… но для чего»? — Воистину так.
— Согласен. Это честный размен — мы спасаем Фелисин и получаем главных агентов «Крючка». Императрица, однако, поинтересуется, что мы делали на острове Отатараль.
— И ты ей солжешь?
Улыбка Жемчуга стала еще шире. — Мы с тобой солжем, дорогуша. Как и Адъюнкт, и даже кулак Гамет. Разумеется, если я проглочу наживку, предложенную Таворой.
Лостара медленно кивнула: — Ты на длинном поводке. Да. Ты в немилости у Главы «Когтя» и самой Императрицы. Жаждешь исправиться. Самостоятельное расследование — ты как-то узнал о настоящем Крючке и пустился в погоню. Тогда слава достанется тебе и только тебе.
— Или нам, — поправил Коготь. — Если захочешь.
Она дернула плечом: — Решим позднее. Ладно, Жемчуг. А пока, — она пододвинулась к нему вплотную, — что там за детали, о которых столь любезно позаботилась Адъюнкт?
Адмирал Нок смотрел в очаг, на холодные угли. Когда раздался скрип двери, он повернулся. На лице было обычное вежливое выражение.
— Благодарю за терпение, — сказала Адъюнкт.
Адмирал промолчал, скользнув взглядом по Гамету.
Только что отзвучал полуночный звон. Кулак утомился, чувствовал себя хрупким и рассеянным; он не смог выдержать взора адмирала. Этой ночью он выступал в качестве то ли покорного слуги, то ли ручного зверька Таворы. Он молча соглашался с ее планами внутри планов, не теша себя даже иллюзией, будто у него есть выбор. Когда Адъюнкт впервые ввела его в свиту — вскоре после ареста Фелисин — Гамет подумывал сбежать, исчезнуть в лучших традициях малазанских солдат, оказавшихся в неподходящих обстоятельствах. Однако не сбежал, хотя причины, заставившие его остаться в узком круге советников Таворы (правда, советов она требовала слишком редко), были смехотворными. Им двигало мрачное любопытство. Тавора приказала арестовать родителей, Тавора сослала юную сестру в ужасные рудники. Все ради карьеры. Ее брат Ганоэс попал в неприятности на Ганабакисе, по-видимому, дезертировал. Осложнение, да — но отнюдь не оправдывающее реакцию Таворы. Ходили слухи, что он был агентом Адъюнкта Лорн, что его исчезновение и привело к ее гибели в Даруджистане. Но если это было правдой — почему Императрица обратила благосклонный взор на отпрыска Дома Паран? Почему сделала новым Адъюнктом Тавору?