Дом дервиша

Макдональд Йен

— Как эта штука подействует? — спрашивает Аднан.

— Это лучшее, что у них есть на сегодня. В среднесрочной памяти возникают дыры, которые заполняются всяким мусором, псевдовоспоминаниями, ненастоящими воспоминаниями. В теории система пошатнется так, что никто уже не сможет сказать, что реально, а что стало результатом приема нано.

— В теории.

— Ну, такие штуки не протестируешь на добровольцах. Приходится доверять разработчикам.

— Во сколько тебе обошлись разработчики?

— В восемь штук евро.

— За непроверенный продукт, который используется впервые. Хотелось бы, чтобы он при этом кого-нибудь не убил. Даже нет, не кого-нибудь, а Кемаля. И не превратил его в психопата или в овощ с ошметками мозга.

— Теперь тебя угрызения совести мучают, Аднан. Это деньги. И всегда так было. Рынок открылся

двадцать минут назад. Ты собираешься это сделать или нет? — По волшебному мановению пузырек исчезает, а потом снова появляется.

— Давай, — говорит Аднан, берет пузырек и сжимает его в кулаке. Пузырек все еще здесь, плотно прижат к линии жизни его правой руки, когда он выходит из лифта и совершает короткую прогулку, здороваясь по дороге с коллегами, в кабинет к Кемалю. Кемаль сидит за кофейным столиком, перед ним чайное блюдце, а рядом маленький пузырек с веществом, которое поддержит в течение рабочего дня. Это утренний ритуал — чай и нано. За стеклом Денежное дерево переливается огнями, словно дерево в райских кущах.

— Я бы не отказался выпить чаю.

— Ты же не пьешь чай.

— Сегодня особый день.

— Это точно, мать твою. Чай для господина Драксора.

Это растворимый чай, моча в порошке. Аднан не пьет такую дрянь, но времени, пока Кемаль ходит за чайником, достаточно, чтобы подменить пузырек. Разжать ладонь и снова сжать. Готово. Так просто. Он берет красный с серебряным пиджак из шкафчика. Цептеп на ухо, а лазерную пишущую головку в сантиметре перед правым глазом — финальный штрих. Айше права: аксессуары — главное в наряде. Аднан аккуратно кладет украденный пузырек в карман.

— Полагаю, ты попал в пробку на Босфорском мосту, — говорит Кемаль, включая чайник. — Что это было? Какая-то старушка решила, что оставила газ включенным, и развернулась на сто восемьдесят градусов?

— Нет, это было самоубийство.

— Блин.

— Парень съехал с моста, вернее, вылетел за ограждение.

— Ты это видел? — Кемаль размешивает сахар, кристаллики крутятся на дне стакана.

— Я велел ему это сделать. Я и еще пятьдесят человек. Мы стояли и орали «Давай!». И он это сделал.

— Блин… — снова повторяет Кемаль. Он ставит чашку на кофейный столик рядом с пиратскими нано Кадира. — Блин…

Но Аднан уже больше не в офисе Озера. Он уже и не на мосту, не смотрит, как колеса красной «тойоты» крутятся в воздухе. Он в Каше, в самом конце лета, на отцовском гюлете. [116] Возле мягкого изгиба побережья у подножья гор Тавр в самом конце сезона, в октябре. Каш всегда рекламируют как некий заповедник, потайное местечко, где жизнь течет куда размереннее, чем на курортах Эгейского побережья, где все происходит в ритме танца. Каш видел чужие ошибки и решил не повторять их. Не слишком богатые туристы, которых заносит сюда свежий ветер надвигающейся осени, не особенно привередливы. У них есть солнце, тепло и бирюзовая вода, такая же глубокая, как время. Аднану только что исполнилось четыре. Он в отцовской лодке, которая везет дайверов понырять у затонувших ликийских гробниц. Аднан ковыляет между девушками в бикини и парнями в плавках, которые расстелили полотенца на палубе. Девушки воркуют над ним, мужчины улыбаются. Он симпатичный малыш с улыбкой, похожей на гримасу, как бывает у детишек, которые растут под постоянным солнцем. Дайверы в воде выглядят словно огромные бледные морские звезды. Гробницы из светлого камня светятся под водой. Отец Аднана готовит кефте на маленьком газовом гриле, который закреплен на борту. Затем придет время встретиться с полетом дяди Эрсина, который доставит еще пива и водки и увезет Аднана домой. Отец Аднана не хочет, чтобы мальчик находился рядом с пьющими туристами. Гюлет дяди Эрсина встает вдоль борта отцовского гюлета на расстоянии вытянутой руки и легонько покачивается на волнах. Этого расстояния хватает, чтобы передать ящики с пивом и водкой в одну сторону и Аднана в другую. Может быть, то был внезапный порыв ветра с гористого побережья или отец и дядя зазевались, а может, он просто слишком тяжел для четырехлетнего ребенка. Как бы то ни было, но в момент, когда отец передавал Аднана дяде, он не удержал ребенка, и тот плюхнулся в воду.

116

Турецкое слово, происходящее от французского «goulette», обозначающее парусные суда.

Он не умеет плавать, ему всего четыре. А даже если бы и умел, то шок и холод парализовали бы его. Аднан камнем идет вниз. Он видит воду над головой, глядя в вогнутую линзу света между двумя лодками. Он чувствует, что ноги бешено бултыхаются, но все равно идет камнем вниз, а вокруг него поднимаются странные пузырьки. Пузырьки. Линия света сужается, превращаясь в ниточку, когда очередная волна подталкивает лодки друг к другу. И наступает темнота. Он помнит, как барахтался в темной воде, в голове и легких гудело от этой черноты, грудь сжималась от нехватки воздуха, но он не мог дышать, хоть и должен, должен, но не может, но должен. Он барахтается, но уже не видит света и не понимает, всплывает или тонет.

А там наверху кричат девушки в бикини. Боже, он уронил мальчика! Парни в плавках вскакивают, но команда уже отталкивает полеты друг от друга баграми. Как только между ними образуется зазор, отец Аднана и дядя Эрсин ныряют. Они вытаскивают его замерзшего и трепыхающегося. Дядя Эрсин делает ему искусственное дыхание, а отец хватает за щиколотки и трясет, как котенка. Аднан кашляет, выплевывая соленую воду, слизь и желчь. На пристани их ждет доктор. Аднана швыряют в машину доктора и везут в отделение скорой помощи в Олу Денизе. В тот же вечер Аднана выписывают. Четырехлетние мальчики могут наглотаться воды, но не утонуть. Это рефлекс, который впечатан в мозг любого младенца, а взрослые его забывают. Дети же ведут себя спокойно, ритм их сердец замедляется, а кровь направляется в мозг. Дети могут выжить после двадцати минут под водой. Взрослые паникуют и тонут. Следующие три дня тетушки и другие щедрые родственники приходят навестить чудо-мальчика, осыпают его конфетами и поцелуями. Но Аднан так и не забыл, как свет сомкнулся, превратившись в тьму, и как он тонул в темной воде. Он помнил об этом на лодке Ферид-бея, которая неслась к огням бухты Золотого Рога. Он помнил об этом каждый раз, когда вел машину через Босфорский мост через скопление темной глубокой воды между камнями. Он особенно ярко вспомнил это, когда увидел, как красная «тойота» вращается в воздухе и ныряет в воду, поднимая лишь небольшой фонтанчик брызг, словно дайвер. Он почувствовал, каково это быть в той машине, когда темная вода ломится в двери, просачивается через трещинки, вентиляционные отверстия и щелки, заполняя сначала пространство под ногами, а потом и всю кабину, а свет постепенно тает в воде, пока не гаснет совсем.

— Два к трем на «Арсенал»!

— Что?

— Ну завтра, помнишь? Букмекеры ставят два к трем на англичан.

— Ах да, «Арсенал».

— Прости, ты о чем-то своем задумался.

— Да, о сделке. — Аднан хлопает себя по карманам. — Ой, забыл свой пузырек в машине. Можно одолжить?

— Тебе нужнее.

Аднан берет предательский пузырек и подкидывает на ладони.

— Я твой должник. — Он отвинчивает крышку. А вот теперь пригодится реакция трейдера. Он подносит пузырек к носу, готовясь вдохнуть, а потом закашливается, и наночастицы разлетаются кругом, переливаясь всеми цветами радуги. — Черт. Прости, пожалуйста. Придется идти на чистую голову. Можешь вызвать кого-нибудь из отдела по безопасности, чтоб прибрались тут?

По Брюссельской конвенции нано считаются токсичными отходами, как энергосберегающие лампочки.

Одной машины на Босфорском мосту достаточно для одного дня. Даже для всей жизни. Аднан пойдет и заработает деньги, а потом придумает, как все подчистить и обезопасить себя. Как обычно.

— Заработай миллион! — кричит Кемаль.

— Даже больше. Да поможет мне стихия воздуха.

Выйдя из кабинета, Аднан отвинчивает крышечку украденного пузырька Кемаля и вдыхает его содержимое. Что ж, есть сумасшествие, а есть небольшая глупость.

Перечень необходимого для миссии маленького детектива:

1. Большой рюкзак, минимум 30х40х15 размером. Туда должен помещаться п. 2 (см. ниже). Много карманов на молнии. Цвет черный, красный или серый. Никаких розовых и фиолетовых, с рисунками из мультиков для детей. На худой конец (если не найдется другого), школьный ранец.

2. Компьютер. С зарядным устройством. Полностью зарядить батарею, чтобы хватило на восемь часов. В компьютере вся информация о Деле Загадочного Робота/Пропавшего шейха (название в разработке).