Дом горячих сердец

Вильденштейн Оливия

Фибус прижимает мою руку своей рукой, чтобы не дать мне кинуться обратно в свою камеру.

— Мы собираемся это уладить.

Если он пригласит его присоединиться к нам, то я его…

Ещё один ворон приземляется рядом с Лорканом и перевоплощается в человека. Моё сердце снова замирает, и я молюсь всем фейским богам — хотя они вероятно не станут меня слушать, потому что я не их дитя — чтобы это был не мой отец.

И — вот так сюрприз! — это не он.

Это женщина с длинными чёрными волосами, которые сияют точно сапфиры, как и у Лоркана.

Черты её лица такие же острые, как у её альтер эго. Она выпрямляется, и хотя её плечи не касаются тела короля, она стоит очень близко к нему.

И если вы меня спросите, то, как по мне — даже очень близко для подданной.

Хотя меня никто и не спрашивает.

Она мне не улыбается и не благодарит за своё возвращение. Может быть, она пока не обрела голос? Она поворачивается к Лору и говорит что-то на их языке, доказывая, что с её голосовыми связками всё тип-топ.

Он кивает, не сводя с меня глаз.

— Имоген, познакомься с Фэллон. Она дитя Катола.

Имоген прищуривает глаза, поэтому я прищуриваюсь на неё в ответ. Я знаю, это по-детски. Наконец, она кивает. А я нет.

Он идёт в сторону арочного проёма, под которым стоим мы с Фибусом.

— Надеюсь, тебе понравится наша еда, Фэллон.

Я стараюсь улыбнуться ему всеми зубами.

— Ты же знаешь, как я люблю падаль.

Медленная улыбка расплывается на его лице, и хотя он не показывает своих зубов, я чувствую как они прижимаются к его губам.

— У нас предостаточно семечек для птиц. Фибус, убедись, чтобы её сытно покормили.

Мой друг, который больше мне не друг, широко улыбается.

— Имоген, в мои покои. Сейчас же. У нас ещё есть работа.

Я не провожаю его взглядом, но замечаю то, как она следует за ним.

Она держится так близко к нему, что, если бы они были сейчас в своём другом обличье, её голова находилась бы у него над хвостом, в районе того углубления, которое я когда-то приняла за кнопку детонатора. Я отгоняю этот образ и тащу Фибуса вперёд.

— Пошли уже, оставим их заниматься своей работой.

— Похоже, кто-то ре…

Я толкаю Фибуса локтем под рёбра, прервав его речь и сбив дыхание. Дверь уже закрылась, но у этих оборотней исключительный слух.

И к тому же я не ревную.

Для этого я должна испытывать чувства к этому крылатому мужчине, а я их абсолютно точно не испытываю.

ГЛАВА 2

Небесная таверна, или «Awhawben», как, по словам Фибуса, она называется, выдолблена в серой скале Монтелюса. Толстые верёвки, на которых рядами висят стеклянные фонари, держатся на деревянных балках. Фитили во всех фонарях зажжены и озаряют светом тёмную пещеру. Да, здесь есть окна, но они такие же крошечные, как и в моей камере.

Меловые стены украшены фресками, изображающими пейзажи, как и стена рядом с моей кроватью. Я тщательно их изучаю, но не потому, что

нахожу их красивыми. Мне также не кажется милым деревянный мезонин с бревенчатой мебелью.

Эта тюрьма, может быть, и находится на небе, но это всё ещё тюрьма. Никакое количество звёзд не сможет заставить её засиять. Подумать только, а ведь я умоляла Лоркана позволить мне взглянуть на всё это хоть одним глазком в тот день, когда мы пересекали горы.

— О, Боги, ты заставил её выйти из комнаты! — голос Сибиллы ударяет в мои барабанные перепонки.

Я замечаю её, машущую нам из-за столика в углу. Если, конечно, у помещения в форме яйца могут быть углы. Я рада, что стол находится под мезонином, а не прямо посередине, где все могут нас видеть, потому что все вокруг пялятся. В помещении становится так тихо, что я могу слышать, как опускаются ресницы на лицах, украшенных чёрными полосами и повёрнутых ко мне.

Поражённая их вниманием, я прижимаюсь к Фибусу и тащу его в сторону Сиб, которая сидит вместе с Антони, Джианой, Маттиа и Риккио.

— Ты не предупредил меня о том, что здесь будут люди.

— Это не только столовая, но и таверна. А поскольку ты когда-то работала в точно такой же, я решил, что ты сама догадаешься.

По какой-то причине, мне не пришло в голову, что мы повстречаем кого-то ещё кроме моих друзей и нескольких бочек с вином. Вышеупомянутые друзья смотрят на меня в такой же тишине, как и все остальные посетители. И хотя прошло всего три дня, мне кажется, что Джиана, Антони, Риккио и Маттио постарели на несколько лет. Стресс последних недель, очевидно, повлиял на них всех.

Сибилла отодвигает Риккио в сторону, чтобы я могла сесть на лавку между ними.

Джиана улыбается мне с другого конца стола, где она сидит рядом с Антони.

— И что ты думаешь?

— О чём?

Она указывает на таверну.

— О Небесном королевстве.

— Мне больше нравится земное. Оно более красочное.

Фибус, который опускается рядом с Риккио, откидывает назад волосы, доходящие ему до плеч, чем раскрывает свои заострённые уши. Я горжусь своим другом за то, что он не скрывает того, кем является, но я беспокоюсь, что какой-нибудь ворон может перевоплотиться в птицу и отклевать кончики его ушей.

— Она только успела дойти от своей комнаты…

— …камеры, — поправляю я.

Фибус закатывает глаза.

— От своей камеры до таверны, поэтому она мало что видела.

— Я видела более чем достаточно.

Я складываю руки на коленях поверх колючих штанов, которые одолжила мне Джиана после того, как приехала сюда вместе с Бронвен. Штаны топорщатся на моих бёдрах, которые стали такими же худыми, какими они были до моей первой менструации.

И хотя бабушка не фигуристая женщина, моя худоба ужаснула бы её. Но, учитывая обстоятельства, моё тощее тело вероятно не обратит на себя её внимания, когда она узнает о моём происхождении. Моё сердце больно сжимается при мысли о том, что она узнает об этом.