Дом горячих сердец
Шрифт:
Похоже, то слово, что он прорычал — «фило» — означает «уходите», или что-то типа того.
Ножки лавки скрипят по каменному полу, когда Маттиа отталкивается от стола и встает.
Только Сиб остается сидеть. Я даже не заметила, как она взяла меня за руку, пока её длинные шершавые пальцы не обхватывают мои.
— Если ты хочешь, чтобы я осталась, я могу.
— И я, — говорит Фибус, полустоя, полусидя.
Я не знаю, чего я хочу.
— Уйдите. Пожалуйста.
Голос Кахола звучит так низко и хрипло, что в нём даже слышатся
Хотя я могла бы попробовать.
«Хорошо, что предупредила».
Прищурившись, я смотрю на Лоркана и сжимаю руку Сиб.
— Иди. Со мной всё будет в порядке.
Она и Фибус колеблются, но в итоге всё-таки устремляются в сторону огромных дверей, которые Коннор закрывает за ними, и помещение пустеет.
Лоркан кладёт руку на плечо Кахолу, заставив огромного мужчину вздрогнуть, после чего кивает на лавку, стоящую напротив меня. Не сводя глаз с моего лица, он обходит стол и так тяжело опускается на своё место, что дерево стонет.
Когда Лоркан садится на то место, где до этого сидел Фибус, мой желудок начинает урчать. И хотя запах еды кажется очень соблазнительным, я не думаю, что смогу что-нибудь проглотить. Кроме вина. Которое, вероятно, хорошо пойдёт. И поможет мне.
Я протягиваю руку к кувшину, но Лоркан опережает меня и наливает темного забродившего напитка в кубок, стоящий передо мной, после чего наполняет бокал для моего отца.
Я пью, а мой отец всё смотрит и смотрит на меня, словно я самое необычное существо, которое он когда-либо видел.
— Я думал, что ты умерла в ту ночь, когда Регио и его армия устроили нам засаду в храме Исолакуори. Я слышал, как генерал сказал…
Он закрывает глаза.
— Я слышал, как он сказал Марко, что у Дайи открылось кровотечение, с которым вышел ребёнок. Что дело сделано.
И хотя я сижу здесь, как доказательство того, что дело не было сделано, лицо моего отца всё ещё искажено, точно он заново переживает это кошмарное воспоминание.
— Но, конечно же, она нашла способ тебя спасти.
Когда веки Кахола распахиваются, его глаза оказываются влажными.
— Хвала Морриган, что там была Агриппина. Хвала Морриган, что она сохранила тебя в секрете.
— Почему она была там?
— Она была там, — говорит Лоркан, — чтобы предупредить Кахола и Дайю о засаде.
— Она пришла слишком поздно, чтобы спасти нас.
Печальная улыбка приподнимает губы моего отца.
— Но она пришла вовремя, чтобы спасти тебя.
— И как она меня спасла? Выловила меня из лужи крови?
— Дайя поместила тебя внутрь Агриппины, — медленно говорит Лоркан.
Неужели он считает, что темп его речи может помочь моему разуму разобраться в этой нелепой истории?
— Что значит — поместила меня?
— Твоя мать отправила тебя во чрево Агриппины.
Когда я хмурю лоб, он добавляет:
— С помощью магии.
Подождите… что? Я перевожу взгляд
Всю свою жизнь я жила в окружении фейри, обладающих магией стихий, но мысль о том, что меня подсадили, точно вирус, совершенно меня ошарашивает.
— Как она это сделала? Щелкнула пальцами и — пуф!?
Лор улыбается.
— Магия шаббианцев находится у них крови, никто из них не щёлкает пальцами. Хотя их пальцы может довольно сильно покалывать, потому что магические символы рисуют кровью.
Я изучаю кончики своих пальцев, ожидая, что они заискрятся, но на них ничего не блестит, кроме грубой кожи моих мозолей. И хотя я сомневаюсь, что мой отец или Лор сморщат носы, увидев мои совсем неженственные руки, я засовываю их под ноги.
— Откуда вы знаете, что я на самом деле дочь Дайи?
Лор стучит пальцами по столу.
— Помимо того, что ты во многом на неё похожа?
— Я думала, что я во многом похожа на женщину, которая меня родила.
Лор придвигается вперёд, и его кожаные одежды хрустят.
— Дайя послала Бронвен видение до того, как Мириам заблокировала её магию. Она попросила твою тётю присмотреть за тобой и отправить тебя разбудить меня, когда придёт время.
Эмоция, отразившаяся в глазах моего отца, оказывается такой сильной, что этот гигантский мужчина начинает плакать. Слёзы стекают по его макияжу, и он бормочет какие-то слова на своём языке, которые звучат очень мягко, несмотря на гортанное произношение.
Может быть, он клянётся отомстить всем тем, кто устроил им засаду? А может он плачет, потому что меня спасли?
— Что случилось с ребёнком Агриппины?
— У Агриппины был ребенок?
Ворон, напоминающий медведя, который сидит напротив меня, проводит рукой по своей мокрой шершавой щеке, размазав чёрную краску.
— Я подменыш, а это значит, что меня подменили. Получается…
Я высовываю язык и облизываю губы. Я не могу заставить себя произнести слово мать, не говоря уже о том, чтобы считать ею ведьму из Шаббе, которая даровала мне жизнь. У меня уже есть мать, и её зовут Агриппина. И хотя она, вероятно, меня не любит — а может быть никогда не любила — я не могу заставить своё сердце заменить её только потому, что у нас с ней разные гены.
— Получается, что Дайя растит ребёнка Агриппины?
— Агриппина никогда не была беременна, — отвечает Лор спокойным тоном.
Мои брови почти врезаются друг в друга.
— Я не… Я думала, что для того, чтобы получить подменыша, детей надо поменять?
На губах Лора начинает играть легкая улыбка.
— Магия шаббианцев довольно необычна.
Довольно? Она абсолютно невероятна.
— А где сейчас Дайя? В Шаббе?
— Мы знаем, что она точно не там.
Лоркан берёт побег спаржи с самого верха горы из овощей, которую Коннор поставил на наш стол, и подносит его к губам.