Дом горячих сердец
Шрифт:
Если только Маттиа не дома. Тогда она покидает меня. Думаю, я бы тоже себя покинула, учитывая, что её тихий моряк оказался просто богом в постели, так как он заботится о её удовольствии больше, чем о своём.
Мою грудь начинает покалывать каждый раз, когда она рассказывает мне об этом. Не из зависти, а из-за разочарования, так как мой первый и единственный раз… развеял все мои иллюзии.
Как бы я ни старалась подавить эту мысль, я не могу перестать думать о том, что Данте даже не пытался доставить мне удовольствие, потому
Я отгоняю эти мрачные мысли из своей головы, а Ифа тем временем объясняет мне, как спрягать глаголы в настоящем времени.
Когда она опускает перо в чернильницу, я наконец-то сдаюсь и спрашиваю:
— Удалось ли обнаружить пропавших воронов, Ифа?
— Их давно уже нашли.
Когда она произносит это, мы обе вздрагиваем. Но, похоже, по разным причинам.
Она хлопает себя ладонью по губам.
— У меня слишком длинный язык…
Если их нашли, то почему Лор не вернулся, как обещал? Точнее угрожал. Почему он не ответил ни на один из моих вопросов, которые я задавала у него в голове? Почему он не позволял мне путешествовать в его сознании? Видит Бог, я пыталась.
Я провожу кончиком языка по зубам, заключив, что он сам, вероятно, нашёл их совсем недавно. Покончив с предположениями, я спрашиваю:
— Когда?
— Что когда?
— Когда он их нашёл?
— Я не обсуждать здесь дела воронов.
Она морщит нос.
— Здесь или со мной?
— Здесь. Ты ворон, так что тебе позволено знать.
И хотя моё сердце согревается из-за того, что она, в отличие от своей сестры, считает меня одной из них, я всё равно откидываюсь на стуле и скрещиваю руки.
— Когда их нашли, Ифа?
— Почему это так важно?
— Пожалуйста, скажи мне, когда.
Она вздыхает.
— В ночь их исчезновения.
Её признание заставляет меня расплести руки и уронить их на подлокотники кресла.
Это было… это было пять дней назад!
Я сжимаю дерево так сильно, что удивительно, как я вообще не стираю его в порошок, как это сделал Лор у меня в спальне в ту ночь, когда я…
В ту ночь, когда я подумала…
В ту ночь я…
Боги, я даже не могу вспоминать о той ночи без того, чтобы не закричать.
Ифа хмурит лоб.
— Почему так расстроена, Фэллон?
Её голос звучит мягко, как однажды у Марчелло, когда он пытался не дать Сибилле впасть в истерику.
И хотя я бы предпочла переживать сейчас о нём с Дефне, мои мысли и сердце полностью сосредоточены на Лоре.
А поскольку я не могу рассказать Ифе о его обещании, а точнее угрозе, провести со мной долгий разговор, я отвечаю:
— Я просто думала, что он прилетит проведать Антони и других бунтарей, вот и всё.
— О. Он занят в Глэйсе. Финализирует заключение альянса.
Она снова ударяет себя ладонью по губам.
— Чёрт. Об этом я тоже не должна рассказывать.
Моё
Я влюбилась в Данте, и он меня бросил. И я не собираюсь влюбляться в очередного мужчину, обещания которого расходятся с действиями.
Я закаляю своё сердце и превращаю его в кусок обсидиана, который никто не сможет растопить — а тем более ворон.
Ифа принимает моё мрачное настроение за недоумение.
— Нам нужна армия Глэйса, Фэллон.
— Как будет «задница» на языке воронов?
— У животного или часть тела?
— Часть тела
— Tain.
Я повторяю это слово, и из моего рта вылетает слюна, потому что в этом слове определенно много гортанных звуков.
— То-он.
Какой подходящий звук.
На её губах появляется кривоватая улыбка.
— Разве я должна учить ругательствам?
— О, конечно, должна. Я хочу выучить их все.
— Я тоже! — восклицает Сиб, врываясь в комнату с огромным блестящим пакетом, висящим на её руке.
— Ты забрала наши платья для золочёного пира?
— Они ещё не готовы.
Когда я хмурюсь, она говорит:
— Эпонина согласилась пообедать с нами, но она настаивает на том, чтобы мы все надели парики. Ну, чтобы никто не смог нас узнать.
Я не могу не задаться вопросом, имела ли она в виду только меня? Ведь я враг королевства номер один, а она — законная принцесса. Мы, может быть, и ходили вместе за покупками, но мы находились внутри бутика. Если мы будем проводить время вместе на публике — то это совсем другая история.
— Катриона принесла их из магазина. Это для тебя.
Она водружает пакет на стол.
Ифа откидывается на спинку стула.
— Пообедать?
Я хватаю пакет.
— Да, пообедать.
— И Лоркан это одобрил?
И хотя я ненавижу врать Ифе, я говорю:
— Да. Он сказал, что поторопиться с поисками Мириам — это отличная идея.
Ифа хмурится.
— Ради Бога, Ифа, перевоплотись и спроси его. Но опять же, сейчас может быть не самый подходящий момент, раз уж он в Глэйсе и всё такое.
Она сжимает губы, определённо, размышляя над моим предложением.
— Кстати, это он предложил надеть парики, — добавляю я как бы между прочим.
Сиб приподнимает бровь, но, взглянув на моё рассерженное лицо, она решает не вмешиваться.
— Хочешь увидеть мой?
— Я бы очень хотела посмотреть на твой, — говорю я с большим энтузиазмом.
Сиб переворачивает свой пакет и оттуда вываливается ярко-розовый парик, прикрепленный к блестящей маске.
— Это настоящие турмалины, — восклицает она, словно прочитала у меня в мыслях слово «блестки» и решила меня поправить. — И посмотри — какая длина волос!