Дом Кобылина
Шрифт:
– Какой простой, достаточно надёжный механизм сей, – обратился Кобылин к рядом стоящему старому замочному мастеру, – смотри старина, здесь использовали тот же принцип высекания искры из кремня, но не за счёт вращения колесца, а за счёт движения самого кремня, закреплённого в губках курка, и его удара о неподвижное огниво.
– С виду мудрёно, а таки вроде просто будет сделать, – повертев снятый с ружья замок ответствовал старый мастер.
Кобылину захотелось делать такие механизмы, сперва хотя бы копии.
– И калибр сделаем для него, будет вещь, вот будет вещь.
– Замок от турка достался, судя по всему, такие замки происходят от арабов, – откликнулся старый мастер, – то ли мавританский, то ли арабский.
– Решено, будем делать, методу тож сладим, – сказал Кобылин, хлопнув ладонью по верстаку.
Тогда же калибрами и мерами надзиратель и выборные осуществляли приемку оружия. Они же выполняли пороховую пробу стволов, обеспечивая соответствие ее условий стандарту и методам. Присланные и разработанные дополнительно в Туле методы
В обязанности служивших при заводе целовальников входила разнообразная работа по обеспечению его бесперебойного и эффективного функционирования. В сравнении с последующим временем завод в первой половине 1720-х годов представлял еще сравнительно несложный производственный организм; число технологических операций, перенесенных сюда из домашних мастерских, было невелико. В эти годы управление заводским хозяйством удавалось осуществлять в основном силами двух периодически сменяемых лиц из числа слободских кузнецов. При вступлении в должность целовальники принимали у предшественников оборудование, инструменты, припасы, потом в течение года приобретали нужные для работы материалы. Они принимали деньги от оружейников за обработку их деталей (стволов, замков, штыков) на заводском оборудовании, и платили из этой суммы работавшим на станках обтирщикам и тотчикам, а также поддельщикам, следившим за состоянием инструмента. Расценивали и оплачивали работу заводских плотников также целовальники. Они же составляли отражавшие текущее состояние материальной и финансовой базы завода ежемесячные ведомости, подававшиеся в Оружейную контору. Целовальники следили за сбором остатков металла – «вывертков» (стружки) и «обтирков», о чем также должны были подавать ведомости. Всего они вели пять приходных и расходных шнурованных с печатью записных книг.
Усилия Петра I, его сподвижников, лучших представителей тульского оружейного сословия не пропали даром; в XVIII веке оружейный завод становится ведущим предприятием России по выпуску стрелкового оружия.
ГЛАВА 11 Возвращение из-за границы Фёдора Кобылина
Как видим, в начальный период петровского царствования – приблизительно в середине 1690-х годов – произошел качественный скачок. Система управления, опиравшаяся исключительно на структуры самоуправления, перестала справляться с требованиями, которые к ней предъявлялись. Преодолеть трудности попытались средствами, типичными для петровской эпохи: путем централизации производства, ужесточения контроля, углубления регламентации. Все конкретные шаги в направлении модернизации производства, предприняты были позднее именно в этом ключе. Способом, позволявшим добиться результата наиболее быстро, представлялось дополнение самоуправления уполномоченными казной комиссарами или специальными присланными для этой цели чиновниками.
Весной 1698 года в Россию «обременённый багажом новых знаний» вернулся Фёдор Кобылин. Тогда же морем было доставлено оружие, закупленное за границей и хранившееся в Заандаме.
И уже в середине лета 1698 года для выполнения срочного заказа казна командирует в Тулу специального пристава. С ним были доставлены, прибывшие из Голландии ружья иностранного образца, в основном немецкие и голландские. Ружья велено было «не только копировать, но и делать лучше оригинальных». Этому должны были способствовать новые управленцы, – «вновь прибывшие и опытные местные». Вскоре – в 1708-1720 годах – здесь будут действовать полноценные комиссары с довольно широкими правами. А, для управления оружейниками появляется специальное учреждение, сформировавшееся на основе структуры, обслуживавшей и ведшей делопроизводство назначавшихся в слободу комиссаров. Первоначально, с 1713 года, им фактически являлась находившаяся на Оружейном дворе приказная изба, и уже к 1716 году ее функции перешли к Оружейной канцелярии. В 1723 году последняя была преобразована в контору. Эта структура имела сравнительно малочисленный штат. В ней служили, не считая нижних чинов, поручик, прапорщик, каптенармус и капрал.
Вскоре по возвращению из-за границы Фёдор Кобылин женится и молодая жена радует его рождением первенца Василия. Василий рос крупным и крепким мальчиком, в сравнении с другими детьми был богатырём; приметив его, Пётр Алексеевич определил в 1718 году Василия, Фёдорова сына в «лейб-гвардию Преображенского полка гренадером».
ГЛАВА 12 Василий Кобылин начинает нелёгкую службу царю и отечеству
Статный и рослый Василий Кобылин начал свою нелёгкую службу под началом опытного батальонного командира, гвардии майора Семёна Андреевича Салтыкова. Салтыков тогда уже начинал делать головокружительную карьеру и вскоре, в январе 1719 года к званию гвардии майора получил чин бригадира. После возвращения из Голландии Салтыков отличился недостаточными познаниями в морских науках, потому и был определён Петром
Однажды, туманным утром 25-го июня 1721 года Василий Кобылин стоял в строю Преображенского полка на большом открытом месте, находившемся близ Летнего сада. Ближе к обеду, около половины одиннадцатого часа со стены Петропавловской крепости начали стрелять, что ознаменовало собой начало празднования коронации по случаю наступления 39-го года царствования его величества Петра Великого, вступившего на престол 10-ти лет от роду. Царь возвращался из церкви. Говорили, что в нынешний год день этот празднуется вовсе не великолепно, но почему, не известно; возможно сказались неурожаи и какие-то другие смутные события, витавшие в воздухе как июньские мухи. Услышав пушечную пальбу, стоявшая около Преображенцев и Семёновцев нарядная толпа, состоявшая из кавалеров, дам, иностранных советников и посланников, отправилась навстречу царю Петру, которого все увидели на реке. Царь плыл на верейке с противоположного берега, из Троицкого собора, что на Петербургской стороне. Когда Пётр вошел в длинную галерею, стоящую в аллее, идущей к царскому летнему дворцу, все собравшиеся там русские люди и иностранные тайные, и прочие советники с посланниками подошли к царю с поздравлениями. Среди толпы находился наш знакомый Фёдор Кобылин, который по случаю праздника бал чисто выбрит и одет в немецкое платье, ладно на нём сидевшее несмотря на преклонный возраст старого и уважаемого теперь корабельного мастера. Спросив посланника Штамке и советника Геспена, когда приедет голштинский герцог Карл Фридрих, и получив ответ, что они ожидают его всякий час, царь подошел с князем Меншиковым и со всею свитою на находящееся близ сада место, где стояли в строю два гвардейских полка, Преображенский и Семёновский. Полк, в котором служил Василий Кобылин, состоял из четырёх батальонов, Семёновский полк – из трёх. Когда царь вошел в огромный круг, образуемый обоими полками, Василий Кобылин и все сослуживцы одновременно отдали ему честь и, исполнив по его команде обыкновенные приёмы, произвели беглый огонь из ружей. После троекратной стрельбы царь удалился, пригласив русских и иностранных кавалеров собраться после обеда, в пять часов вечера в Летнем саду. Долго ещё вспоминал Василий, каку оба наших гордых полка, в стройном порядке и под звуки гобоев и валторн, уходили назад в расположение. Тогда ещё простого гренадёра Василия Кобылина, назначил гвардейский майор прибыть к 5-ти часам в Летний сад с винным ковшом, который необходимо будет подносить с требованием пить за здоровье царя.
ГЛАВА 13 Угощение хлебным вином
В пять часов вечера в ворота Летнего сада вошли шесть гвардейских гренадеров, несших на носилках большие чаши с самым простым хлебным вином. Одним из них был наш знакомец Василий Кобылин. Запах сей хлебной водки был так силён, что оставался ещё, когда гренадеры уже отошли шагов на сто и поворотили в другую аллею. Заметив, что вдруг очень многие стали ускользать, как будто завидели самого дьявола, один камер-юнкер спросил стоящего рядом Фёдора Кобылина:
– Что сделалось с этими людьми и отчего они так поспешно уходят?
– Убегай скорее в другую аллею, – ответил Фёдор молодому кавалеру, – несут зелёного змия.
Сам же Фёдор остался на месте, лишь слегка посторонившись, пропуская нескольких бегущих господ, которые громко жаловались на свою беду и никак не могли освободиться от неприятного винного вкуса в горле. А у Фёдора был резон остаться. Он очень хотел встретиться с сыном Василием, которого увидел среди гренадер-виночерпиев. Фёдора предуведомили, что здесь будет гвардейский майор и шпионы, которые должны узнавать, все ли отведали из горькой чаши; но ни шпионов, ни майора он не увидел.
Василий первым из гренадер подошёл к отцу с ковшом, величиною с большой стакан, однако налитый до половины.
– Здрав будь батюшка, – поприветствовал Василий Фёдора, – отведай зелёного вина за здоровье нашего государя Петра!
– Здоровье крепкое государя нашего Петра, – молвил Фёдор, осушив ковш до дна и уже тише произнёс: – Спасибо, сын, ты не забыл, что твой старый отец не пьёт зелёного помногу. В Амстердаме всё больше пива наливали. Мягкое, не чета этой сивухе.
– Я помню это. Отпил половину сам. Но допей это.