Дом Кобылина
Шрифт:
В сентябре последовал следующий именной указ Сенату: «1731 года сентября 20-го дня генерал-лейтенант и лейб-гвардии майор ландграф Гесенгомбургский приказал кавалергардов, кои по присылке определены по командам в армейские полки и отпущены для исправления нужд их в деревни до января месяца будущего, 1732 года, сыскать всех в Военную коллегию и объявить им именной Её Императорского Величества указ, чтоб они в определенные команды ехали, не дожидаясь прежде данного срока без всякого промедления, а которые по командам не определены, тех выслать по прежнему отпуску в деревни их, дабы они в Москве праздно не шатались».
Для объявления кавалергардам
В ходе вновь начатой Русско-Турецкой войны, и в соответствии с Указом Императрицы, от каждого гвардейского полка в действующую армию было отправлено по одному батальону. И, в 1737 году, капрал Василий Кобылин состоял в батальоне, сформированном от Преображенцев, который командировался к армии Миниха, расположенной в Украине и выступил в поход, через Новгород и Москву до Чернигова с запасным провиантом. Как впоследствии рассказывал Василий своему двоюродному брату, провиант тот состоял в толченых сухарях; при чём, как офицеры, так и солдаты должны были, сколько возможно было, уменьшить число артельных своих телег. Всё сие чинено было в том намерении, чтобы меньше иметь багажу, и чтобы оный можно было везти внутри замкнутого каре. 25 марта все части гвардии соединились в один общий отряд и вступили под команду премьер-майора Гампера, который принял командование, за отсутствием заболевшего Густава Бирона. Из Чернигова гвардейский отряд продолжал следовать через Лубны к Днепру, совершив 3 мая переправу через него в шести верстах выше Перевалочны. В числе генералов армии Миниха находился и дорогой сердцу преображенцев Александр Иванович Румянцев.
Осадный же парк был отправлен водою из Брянска под началом генерала, князя Трубецкого. Один из командиров оставлен был для закупки провианта и для отправления его в армию. Для надежности транспортировки в ходе движения армии, в известных расстояниях от границы до Перекопа, построены были редуты и фельдшанцы, в коих оставлены небольшие гарнизоны из регулярных и нерегулярных войск, для прикрытия подвозимого провианта и проезжающих курьеров. Василий вспоминал, что на каждый полк взято было по нескольку бочек пива для ободрения утомленных солдат, которые в течении всего похода не имели другой пищи, кроме своего провианта и воды. Вода по большой части была негодная, а иногда и совсем достать ее было невозможно. Порожние бочки не бросали и возили с собой.
ГЛАВА 18 Поход на Перекоп
После всех приготовлений и распоряжений, армия, выступая в поход, строила по пути следования
Генерал-майор Шпигель, взяв с собою около двух сотен человек гренадеров, поспешил на помощь, а за ним следовал сам фельдмаршал с двумя эскадронами конницы и некоторым числом казаков. Фельдмаршал настиг генерала Шпигеля в четырёх верстах от полковника Виттена. Увидев, что противник значительно превосходит по численности, фельдмаршал поспешил назад к армии, чтобы выслать более сильное подкрепление и опасаясь будучи отрезанным оставить армию без командира. Татары бросились в преследование и ранили одного из адъютантов фельдмаршала.
Татары не позволили объединится отрядам генерала Шпигеля, полковника Виттена и Преображенского батальона, окружили их по отдельности. Нападения их продолжались до захода солнца, однако с весьма малым, с нашей стороны уроном, как впоследствии вспоминал Кобылин.
В Преображенском батальоне был ранен один обер-офицер, Василий Кобылин и ещё один гренадер, убило двух гренадеров. В отряде полковника Виттена убито и ранено было сорок драгун и казаков. Фельдмаршал, прибыв по заходу солнца в лагерь, командировал тотчас на помощь Виттену и Шпигелю отряд генерала Леонтьева с четырьмя пехотными полками. Леонтьев выступил в 11 часу вечера и прибыл около 2 часов по полуночи к генералу Шпигелю. Татары принуждены были отступить назад, и оба отряда соединились с полковником Виттеном.
Главная армия выступила в 4 часа поутру и пришла в 7 часу на то место, где стоял и атакован был полковник Виттен. Неприятель находился в двух верстах от них, но скоро назад отступил, перестреливаясь с нашими легкими войсками. Потом татары разделились и, окружив главное каре русской армии, продолжали всячески изнурять армию и поход её остановить.
Замысел противника удался. Если бы в строю сделалась хотя бы малая прореха, противник мог ворваться в главное каре. Поэтому маршировали мы весьма медленно. Иногда в обозе что-нибудь изломается, или в упряжке хотя малое что повредится, то вся армия до исправления должна была остановиться. Следственно, невозможно было и 500 шагов перейти, чтобы не остановиться на полчаса и более. При самых малых маршах до лагеря можно было дойти за 4-5 часов.
Солдаты страдали от солнечного зноя и плохой пищи. Раненый Кобылин сквозь пелену затуманенных глаз разглядел размытые очертания солдат, сидящих на телеге впереди него. Сам он лежал сзади, а два здоровенных гренадера прижимали его с обеих сторон своими мощными телами так плотно, что раненое плечо болело с удвоенной силой и сделать вдох полной грудью было крайне сложно. Скот, будучи весь день в упряжке, не меньше страдал и истощался. Питался скот только ночью скудной травой на месте остановки главного каре. Зачастую не было возможности напоить скот целый сутки. Если кто, нарушая приказ, выпускал утомленную лошадь за рогатки, защищавшие каре, то татары немедленно отбивали или ранили ее, чтобы она была непригодной к походу.
Конец ознакомительного фрагмента.