Дом на краю
Шрифт:
На этот раз я был решительно настроен выяснить, в чем дело. Для этого я взял с собой, кроме веревки, связку свечей, собираясь использовать их в качестве факела, и двуствольный дробовик. За поясом у меня был кавалерийский пистолет, заряженный картечью.
Как и в прошлый раз, я привязал веревку к дереву. Затем, закрепив ружье на спине крепким шнуром, я стал спускаться в яму. Тут Пеппер, который внимательно наблюдал за моими действиями, вскочил и подбежал ко мне, с лаем и завываниями, напоминавшими предостережение. Но я был настроен во что бы то ни стало осуществить свою затею и велел ему лежать. Я бы с удовольствием взял его с собой, но в данных обстоятельствах это было невозможно. Когда мое лицо оказалось на уровне края ямы, пес лизнул меня прямо в губы, а потом, схватив зубами за рукав, начал изо всех сил тащить назад. Очевидно, Пеппер не хотел, чтобы я шел туда. Но я не собирался отказываться от своей попытки, поэтому, прикрикнув на Пеппера, продолжал спускаться, бросив беднягу одного. Пес лаял и подвывал, как потерявшийся щенок.
Я осторожно спускался от выступа к выступу, понимая, что если поскользнусь, то насквозь вымокну.
Добравшись до отверстия, я отпустил веревку и отвязал ружье. Затем, в последний раз взглянув на небо — его быстро затягивало облаками, — сделал несколько шагов вперед, чтобы, укрывшись от ветра, зажечь свечу. Держа ее над головой и крепко сжимая ружье, я начал медленно продвигаться вперед, внимательно глядя по сторонам.
Наверное, с минуту я слышал печальное завывание Пеппера. Постепенно, по мере того как углублялся в подземелье, оно становилось слабее, и вскоре я уже не слышал ничего. Проход шел под уклон и влево. Это направление сохранялось, и я понял, что ход ведет прямо по направлению к моему дому.
Я осторожно шел вперед, останавливаясь и прислушиваясь каждые несколько шагов. Когда же преодолел ярдов сто, откуда-то сзади послышался слабый звук. С бьющимся сердцем я прислушался. Шум становился слышнее, он явно приближался. Теперь я отчетливо слышал его: это был мягкий топот бегущих ног. Испугавшись, я в первые мгновения стоял в нерешительности, не зная, идти вперед или возвращаться. Затем, внезапно поняв, что надо делать, прислонился спиной к скалистой стене справа и, держа над собой свечу, стал ждать, с ружьем в руке, проклиная свое дурацкое любопытство, из-за которого попал в западню.
Ожидание не продлилось долго, через несколько секунд пламя моей свечи отразилось в чьих-то глазах. Правой рукой я поднял ружье и быстро прицелился. И тут кто-то прыгнул из темноты с громким радостным лаем, от которого разнеслось громоподобное эхо. Это был Пеппер! Но как он спустился по расселине? Нервно проведя рукой по спине пса, я ощутил, что шерсть мокрая, и понял, что, пытаясь следовать за мной, он, очевидно, бросился в воду, откуда без труда выбрался.
Подождав минуту-другую, чтобы успокоиться, я двинулся дальше. Пеппер тихо следовал сзади. Я был очень рад, что старый пес идет со мной: теперь мне не было так страшно. К тому же его острый слух легко мог различить присутствие любого нежеланного существа в окружающей темноте.
Несколько минут мы медленно шли вперед. Ход по-прежнему вел прямо к дому. Вскоре, по моим расчетам, мы оказались прямо под ним. Я осторожно прошел дальше еще ярдов на пятьдесят, остановился и высоко поднял свечу, как оказалось, не зря, потому что впереди, шагах в трех, тропа исчезала, а на ее месте зияла черная пустота, из которой на меня повеяло ужасом. Внимательно глядя под ноги, я подошел и заглянул вниз, но ничего не увидел. Затем шагнул левее посмотреть, нет ли там продолжения тропинки. У стены я обнаружил ведущую вперед узенькую тропку не более трех футов шириной. Я было пошел по ней, но, пройдя совсем немного, пожалел об опасной затее: через несколько шагов и без того узкая стежка превратилась в уступ мощной неподатливой скалы, поднимавшейся к невидимому своду, с другой стороны зияла пропасть. У меня мелькнула мысль, насколько я уязвим в случае нападения, — здесь нет места развернуться, и даже отдачи ружья хватит на то, чтобы я стремглав полетел в бездну.
К моему глубокому облегчению немного дальше тропинка неожиданно расширилась до своих первоначальных размеров. По мере продвижения вперед я заметил, что она все время уходит вправо, через несколько минут мне стало ясно, что я не продвигаюсь вперед, а просто хожу вокруг огромной пропасти. Очевидно, приближаюсь к концу хода.
Пять минут спустя я вернулся на место, откуда начал свое путешествие, обойдя, как теперь понимал, гигантскую яму, не менее ста ярдов в диаметре у верхнего края.
Что все это может значить?
У меня блеснула мысль. Осмотревшись, я нашел камень; пристроив свечу в трещину, отошел от края и, размахнувшись, кинул его в пропасть, стараясь бросить так, чтобы он не попал на стенки. Потом, склонил голову, прислушался, и хотя стоял, не шевелясь, не меньше минуты, из тьмы до меня не донеслось ни звука.
Теперь я знал, что глубина впадины колоссальна: если бы камень, довольно большой, стукнулся обо что-то, то в этом странном месте еще долго перекатывалось бы эхо, ведь пустота многократно отзывалась на звук моих шагов. Это место внушало ужас, и я с охотой вернулся бы, оставив нерешенными его загадки, но поступить так означало признать свое поражение.
Мне пришло в голову попытаться обозреть эту пропасть. Если я расставлю свечи по краю, то смогу получить хоть какое-то представление о том, как она выглядит.
Я сосчитал — у меня было с собой пятнадцать свечей в связке. Как уже говорил, сначала я собирался соорудить из них факел. Я расставил их по краю пропасти примерно через каждые двадцать ярдов. Обойдя круг, я остановился в проходе и попытался увидеть, как выглядит это место. Но тут же понял, что свечей было далеко не достаточно для моих целей. Они только сделали мрак еще осязаемее. Но одну задачу они выполнили, а именно подтвердили мое представление о размере отверстия, и хотя я не увидел того, что хотел, контраст между светом свечей и густой тьмой странным образом порадовал меня. Словно пятнадцать крохотных звездочек сияли в подземной ночи.
Вдруг Пеппер завыл, эхо подхватило вой и повторяло с призрачными вариациями, пока не затихло вдали. Быстрым движением я поднял свечу, которую оставил себе, и посмотрел на пса; в тот же момент я услышал поднимающийся из безмолвных глубин пропасти звук, похожий на дьявольский хохот. Я замер, но сразу понял, что это, скорее всего, тоже эхо — вой Пеппера все еще отдавался в бездонных глубинах.
Пеппер, отойдя от меня на несколько шагов, обнюхивал каменный пол, и мне показалось, что он лакает. Я подошел к нему, низко держа свечу. Под ногами было мокро, и свет отражался в жидкости, которая быстро текла у меня под ногами к пропасти. Я наклонился, посмотрел и не мог сдержать возгласа удивления: по тропинке в направлении пропасти быстро текла вода, и ее становилось с каждой секундой все больше.
Пеппер снова взвыл, подбежал ко мне и, схватив за куртку, попытался тащить меня к выходу. Раздраженным жестом я сбросил его и быстро перешел к левой стене, чтобы она оказалась у меня за спиной на случай, если кто-то появится.
Я с беспокойством глядел под ноги, но тут свет свечи отразился далеко выше на тропинке, и послышалось журчание, которое становилось все громче, наполняя всю пещеру оглушительным шумом. Из пропасти раздалось глубокое эхо, похожее на всхлип гиганта. Я отпрыгнул к стене, на узкий выступ на краю пропасти, и, обернувшись, увидел волну пены, пронесшуюся мимо меня и с шумом рухнувшую в разверстую пропасть. На меня полетела туча брызг, свеча потухла, а я промок до нитки. Я продолжал сжимать ружье. Три ближних свечи погасли, но пламя дальних лишь слегка вздрогнуло. После первого стремительного натиска поток воды стал тише, превратившись в ручей около фута глубиной, хотя я не мог его видеть, пока не добыл одну из горящих свечей и не начал осматриваться. Пеппер, по счастью, последовал за мной, когда я прыгнул на выступ, и теперь боязливо жался рядом.