Дом неистовых клятв
Шрифт:
«Что там насчёт глаза Данте?» — спрашивает Лор, когда мы приземляемся среди дюжины других воронов перед открытыми дверями дома Ксемы Росси.
«Я как бы проткнула его железным клинком».
Я гордо улыбаюсь Лору, который превращается в тени.
«Целилась ему в шею и промахнулась, но не совсем».
Руки моей пары обхватывают меня за талию и прижимают к своему телу.
«Напоминай
Я прижимаюсь щекой к его груди и упиваюсь сильными ударами его сердца. Как бы мне хотелось, чтобы Лор был цельным, а его кожа плотной.
«Где твой павший ворон, Лор?»
Он оставляет лёгкий поцелуй у меня на лбу.
«Давай разбудим Ифу и Имоген, а затем разберёмся с моим павшим вороном».
Шесть воронов в обличье людей минуют нас и заходят в дом. Похоже, они уверены в том, что никто из наших врагов не прячется там, в тёмных углах.
«Что если кто-то остался здесь?»
Беспокойство пожирает меня изнутри. Я разворачиваюсь и говорю:
«Лор, тебе, вероятно, стоит взлететь, на случай, если…»
«Я, кажется, сказал, что больше никогда тебя не покину, mo khra. Что из этого тебе не понятно?»
Я закатываю глаза, которые начало щипать от усталости, соли и слёз.
«Боги, я уже забыла, насколько ты упрям».
Он обхватывает моё лицо своими нежными ладонями, запрокидывает мою голову всё дальше и дальше, и вот я уже смотрю в два водоёма из жидкого золота, которые пожирают меня живьём с того самого дня, как впервые раскрылись для меня.
«Я не могу снова тебя потерять, Фэллон. Я этого не переживу. Мир этого не переживёт».
Я смотрю на неясные очертания его губ и встаю на цыпочки, чтобы дотянуться до них. Лор, должно быть, сосредоточил все свои тени в районе лица, потому что мои губы касаются чего-то твёрдого и такого же прохладного, как поверхность Марелюса ночью или стекло в моём окне в самый разгар зимы.
Его губы не двигаются поверх моих, а только вдыхают воздух, который я выдыхаю, и который обдаёт мои губы в такт учащённым ударам моего сердца, поглощаемым каждой клеточкой моего тела.
— В доме чисто, Морргот.
Чей-то низкий голос вырывает меня из того спокойствия, в которое погрузил меня поцелуй моей пары, и возвращает в промозглую реальность. Лор, должно быть, что-то спросил у мужчины, потому что тот отвечает:
— Двое. Мы их перенесли.
— Что «двое»? — спрашиваю я и отрываюсь от Лора, чтобы взглянуть на рыжеволосого гиганта, чья голова едва помещается в непомерно большом дверном проёме.
Я смутно помню его за обедом в Небесной таверне. Покопавшись у себя в памяти, я в итоге вспоминаю его имя: Эрвин, который летал в Неббу на то дурацкое задание, призванное
— Два тела, миледи.
Моя кровь становится такой же липкой, как и тело.
— Куда вы их дели?
«Подальше от твоих глаз», — бормочет Лор.
— Седовласый фейри, — когда мои губы начинают дрожать, я облизываю их, и каким-то образом это помогает мне подавить рыдания, которые норовят вырваться из моего сердца. — Я хочу… я хочу, чтобы его достойно похоронили.
Эрвин смотрит поверх меня на Лора, ожидая его приказа.
Я поворачиваюсь и запрокидываю голову, чтобы посмотреть в лицо своей пары.
— Пожалуйста, Лор.
«Я прикажу обернуть его тело в простыню и вынести из дома перед тем, как мы сожжём его дотла».
«Вы собираетесь сжечь дом?»
«Я хочу стереть Косту с лица земли».
Его призрачные пальцы сжимаются вокруг моего бедра.
«Я хочу избавиться от всего, чего он когда-либо касался. От всего, что он когда-либо делал. Единственное место, где он продолжит существовать — это учебники истории, которые мы напишем для того, чтобы о его коварстве никогда не забывали».
— Фэллон! — восклицает хриплый голос, который заставляет меня подпрыгнуть, но он также заставляет меня улыбнуться, потому что я точно знаю, кто говорит.
ГЛАВА 39
Когда я переступаю порог дома из кошмаров, по моей спине прокатывается дрожь, но при виде отца в кожаных одеждах и железных доспехах, который пересекает прихожую, я успокаиваюсь. Без всяких колебаний он разводит руки в стороны, и я бросаюсь в его объятья.
Я обвиваю его руками за талию, и у меня едва ли получается обхватить его полностью, учитывая его размеры, а также кирасу и всё обмундирование.
— Inon…
Он произносит слово «дочка» на языке воронов хриплым шёпотом, в котором столько горя, и который дрожит, как и его толстые пальцы, скользящие по моим мокрым волосам. Он снова и снова произносит моё имя и прижимает к своему огромному телу, как мама медведица прижимает к себе своих медвежат.
Это так странно, что его объятия, запах и тембр голоса вызывают во мне чувство родственной связи, несмотря на то, что мы так мало и редко общались.
— Прости, что опять пропала, dadhi.
Его сердце с такой силой бьётся под моей щекой, которую я положила ему на грудь.
— Это не твоя вина. Не твоя, — бормочет он.
Но разве в этом нет моей вины? Да, Бронвен сказала, что Лора надо спасать, но я могла уточнить это у кого-то ещё. Я могла попросить отца отправиться вместе со мной. Вероятно, она нашла бы способ мне помешать, но я ведь даже не попыталась.
Мой отец в последний раз крепко-крепко сжимает меня, после чего отпускает.