Дом ночи и цепей
Шрифт:
Это хорошо.
Я вышел из зала последним, дождавшись, когда уйдут все остальные, и стоя у своего трона, словно статуя гнева и крови. Я был готов упасть, но заставил себя продолжать идти, пока не окажусь в безопасности в Мальвейле.
Когда я дошел до двери, ко мне подошли Вейсс и Зандер.
– Я отвезу тебя домой, - предложила Вейсс.
– Нет необходимости, - сказал Зандер. – Я сам еду в Мальвейль и отвезу отца.
Вейсс удивленно посмотрела на него, но я мог заметить, что ей приятно это слышать.
– Мой водитель… - сказал я.
Вейсс кивнула.
– Я прослежу, чтобы о ней хорошо позаботились.
–
Когда Зандер и я подъехали к вершине холма, на котором стоял Мальвейль, мы увидели Катрин, которая шла последний отрезок пути к Мальвейлю пешком. Контраст между моими детьми в этот момент был болезненно заметным. Избалованный советник разъезжал по городу на роскошной машине с личным водителем. Катрин пришлось ехать на поезде до ближайшей к Мальвейлю остановки, находившейся примерно в двух милях от подножия холма, и от этой остановки идти пешком. Дождь со снегом хлестал по ее черному пальто и фуражке инструктора Схолы Прогениум. Катрин выглядела так, словно направлялась в траншеи на войну. Зандер же выглядел так, будто в его вселенной не было слова «война».
Но сейчас он выглядел злым и потрясенным. Это позволяло мне надеяться, что он еще не потерян для меня.
– Ты слышала? – спросил он у Катрин, когда мы вошли в вестибюль.
– Да. Это была попытка убийства?
– Я в этом не сомневаюсь, - сказал я. – Но мы не сможем доказать это. Моя смерть выглядела бы просто несчастным случаем.
– И Монфор могла бы победить так легко?
– Нет, не могла бы. Потому что я здесь не один. У меня есть наследники.
– Думаешь, она снова попытается? – спросил Зандер.
– Конечно. Но ей придется аккуратнее выбирать подходящий момент. Второй «несчастный случай» слишком быстро после этого будет подозрителен.
– Она может попытаться убить кого-то из нас, - сказал он.
– И? – спросила Катрин. – Ты боишься?
– Да, боюсь. Я не хочу умирать за…
– За что? За Солус? За Императора? Или может быть, ты хотел сказать за ничто?
Зандер не ответил, лишь покачав головой.
– Мы ведем войну, - сказал я ему. – И в этой войне не может быть нейтральных сторон, как бы нам этого ни хотелось. Солус должен сражаться за Императора, а мы должны сражаться за Солус.
Зандер вздохнул.
– Я был счастлив, пока ты не вернулся сюда. Понимаешь? Моя жизнь была прекрасной.
– Ты тратил ее напрасно, - сказала Катрин.
– Пусть так, но я тратил ее с удовольствием. Мне не приходилось ожидать, что Монфор подошлет ко мне убийц.
– Но у тебя и не было возможности уничтожить ее, - возразила Катрин. Когда Зандер не смог ответить сразу, она продолжила, - Или ты будешь притворяться, что всегда хотел подчиниться ей?
– Все, что я должен был делать – лишь не мешать ей.
– Нет, для нее этого никогда не было бы достаточно.
– Эта война – твое спасение, - сказал я Зандеру. – Тебе не придется платить цену, назначенную Монфор.
– Уж это точно, - произнес он с меньшей горечью, чем я ожидал.
– Я не хотел подвергать вас опасности, - вздохнул я. – Но мой долг неизбежно связан с ней.
– Рано или поздно она использовала бы Зандера, а потом избавилась бы от него, - сказала Катрин. – А если бы он сопротивлялся, ее целью бы стала я. Ты лишь ускорил то, что неизбежно должно было случиться.
–
– Тебе тоже, отец, - ответил Зандер. – Ты вернулся к нам, и я хотел бы, чтобы ты остался с нами, желательно живым. Так что да. Я буду жить здесь.
– Я тоже, - подтвердила Катрин.
Я улыбнулся, чувствуя благодарность и новую решимость.
– Спасибо вам обоим. Я очень рад. Вместе мы сильнее. Мы семья, мы одной крови. И если Монфор нанесет удар по кому-то из нас, она не получит шанса ударить снова.
– Чтобы ее остановить, возможно, понадобится убить ее, - заметила Катрин.
– Возможно, - согласился я.
– Если ты так кровожадно настроен, что не позволяет тебе убить ее сейчас? – спросил Зандер.
– Волнения, которые это может вызвать. Я здесь, чтобы восстановить порядок на Солусе, а не ввергать его в гражданскую войну. Если Монфор перестарается и прольет первую кровь, она обречена.
– Трон Святой, - вздохнул Зандер. – Дай Император, чтобы до этого не дошло.
– Не думаю, что до этого дойдет, - я улыбнулся. Мои дети собирались жить здесь. Моя семья снова была единой. Когда нас укроют могучие руки Мальвейля, внешний мир не сможет причинить нам вред.
А ночь и сны еще далеко.
Я больна уже несколько дней. Я не знаю, что в точности со мной не так, и даже медик, которая приходила ко мне, не смогла этого сказать. Она дала мне какие-то ампулы, которые должны устранить летаргическую апатию, овладевающую мной, но, кажется, они не очень помогают. Каждое утро я чувствую, словно мне уже лучше, и я снова могу приступить к своим обязанностям в Администратуме. И каждое утро, даже когда я уже еду на службу, то не могу преодолеть более половины пути с холма, после чего поворачиваю назад. Мне повезло, что в Администратуме у меня есть надежные помощники, которым я могу временно поручить дела. Они способные администраторы, дисциплинированны и верны мне. Кроме того, они люди бесстрастные и не слишком амбициозные. Это хорошо. Я не хочу, чтобы подчиненные давали волю своим амбициям в мое отсутствие.
А теперь я смотрю на эти слова, смотрю уже несколько минут. И пытаюсь понять, правдивы ли они. Когда я писала их, то была убеждена, что это правда. Я хотела верить в них. Только, кажется, я в них не верю. Это физическое недомогание держит меня дома? Почему-то я в этом сомневаюсь.
Надо быть честной. Я не собираюсь лгать себе на этих страницах. Если я намерена восстановить правду о Штроках, я опозорю семью Мейсона, если буду лгать себе.
Итак. Я написала, что испыт ываю непреодолимую усталость и апатию , что-то вроде летаргии. Иногда это правда. Но не всегда. Это не так даже большую часть времени, когда я в Мальвейле. Мои конечности тяжелеют, когда я собираюсь поехать в Вальгааст. Вот это правда. Но это слишком избирательный симптом – подозрительно, что он поражает меня будто специально, чтобы помешать мне исполнять свой долг.