Дом под номером 14
Шрифт:
Лицо Гермионы внезапно озарилось, и она рассмеялась.
Улыбка не сходила с ее лица, пока она следила за Малфоем, который прошел по нашей улице и скрылся за поворотом.
Может, «драконифорс» — это имя того дракона?
Хотя Гермиона почти стара, чтобы давать имена детским игрушкам.
***
В окне второго этажа мелькнул яркий бело-голубой огонек. В комнате было темно, снаружи тем более, но этот отблеск отчетливо виднелся на стекле. Я подумала, что это отражение луны, но тогда была неделя ближе к новолунию — на небе светила лишь тонкая дуга. Такой серпик уж точно не мог сиять так ярко.
Кроме
Яркое пятно скользнуло по окнам второго этажа, как будто кто-то внутри нес в руках светлячка, и спустилось по лестнице. Я видела его сначала в маленьком оконце наверху, а спустя пару секунд сияние охватило кухню, мягко проступили очертания холодильника, обеденного стола, пары стульев… и вновь все скрылось под темным покрывалом ночи.
Было около трех, как мне кажется. Может, ближе к половине четвертого.
В любом случае всем приличным, ничего не замышляющим людям давно пора было спать и вставать еще было рано. Но я все равно не разочаровалась в Гермионе, когда в гостиной зажегся верхний свет, и я увидела ее, застывшую посреди комнаты.
В руке эта вечная дурацкая ветка: Гермиона что-то прошептала, и на конце погасла та самая искра.
Да что же это такое! Что за волшебная палочка? Будь мой словарный запас побольше — я бы непременно выругалась. Сколько можно возиться с непонятными деревяшками?
Признаюсь честно, я громко цокнула, хотя моя мама просто ненавидела эту привычку и вечно пыталась отучить меня. Но здесь было без вариантов.
Я обвела глазами гостиную, удостоверившись, что все предметы стоят там, где должны: местами потертый диван, заваленный подушками; крепкий стол, тоже заваленный — только бумагами, книгами, карандашами, ручками, какими-то другими письменными принадлежностями и даже перьями; кресло, стул, тройка громадных шкафов, набитых — снова! — книгами; маленькое существо, сжавшееся перед Гермионой; рыжий кот, примчавшийся прямиком за хозяйкой…
Постойте!
Я протерла глаза, сомневаясь в здравости своего рассудка.
Маленькое, словно ребенок, лысое, сморщенное, с гигантскими ушами и выпуклыми глазенками, взирающими на Гермиону, оно выглядело отвратительно и пугающе.
Какого… черта?!
Мне хотелось вскочить с постели, выбежать из собственного дома, броситься к четырнадцатому, ворваться в гостиную и спросить у Гермионы Грейнджер, что за ерунда происходит у нее в доме вот уже три года.
Три года я наблюдаю за ней и ее дурацким коллегой (или другом, или врагом — зовите как хотите) и так ничего и не поняла. Я, быть может, не самая прилежная ученица, не знаток, не специалист во многих сферах, но я человек — человек, у которого есть глаза, уши, мозги, в конце концов.
И то, что случалось в четырнадцатом доме день изо дня, — ненормально!
Я протянула руку — на тумбочке стоял стакан — и глотнула воды. Пару раз моргнула. Еще раз потерла глаза.
Ни-че-го.
Точнее, всё.
Маленький мутант все еще находился посреди гостиной, и Гермиона совсем не выглядела испуганной — лишь слегка взволнованной. На самом деле, она даже говорила с ним. Улыбалась ему.
Настал тот самый момент, когда я поняла, что пора перестать думать и размышлять — достаточно простых наблюдений за четырнадцатым домом, чтобы сойти с ума.
Нет.
Это же я — нельзя просто уйти и сдаться.
Надо понять.
Существо подтянуло повыше один из цветастых носков, оправило мешковатую тунику на теле и влезло на диван — видимо, по приглашению Гермионы. Она тут же опустилась рядом, без испуга или брезгливости — только с робкой улыбкой на лице.
Они говорили без остановки: размахивали руками, смеялись или хмурились, увлеченно слушали друг друга, будто были старыми друзьями. Я с удивлением наблюдала, как в конце концов непонятное нечто — не животное и не человек — вскочило с дивана, метнувшись к столу, и указало Гермионе на гигантскую стопку книг.
Я видела, как тонкие, будто младенческие губы произнесли «хогвартс».
И что-то, похожее на «дамодор».
Стоит ли говорить, что я не имела ни малейшего представления о значении этих слов?
Да и сами книги не произвели на меня такого большого впечатления. Мало ли старинных и заумных томов я видела в четырнадцатом доме? Тем более разглядеть названия сейчас не представлялось возможным.
А вот Гермиона, кажется, была крайне заинтересована в «новой поставке».
Она бросилась к столу и распахнула первую попавшуюся книгу, забыв про все на свете: про часы, стрелка которых приближалась к четырем; про свой помятый и растрепанный внешний вид; про создание, продолжавшее что-то увлеченно рассказывать.
Ей не было до этого дела.
Казалось, что Грейнджер получила новый материал и была готова приступить к его изучению прямо сейчас. Перед моими глазами мигом возникла картинка: Гермиона в пижамных штанах и мягкой цветной майке привычно склонилась над книгами, раскинув локти, едва заметно сгорбившись и напряженно всматриваясь в буквы, строки, абзацы и страницы…
Но этого не произошло.
Чудище вновь привлекло ее внимание, рассыпавшись в каких-то извинениях, или объяснениях, или благодарностях, или комплиментах — я могла судить лишь по позе: он чуть присел, подобострастно поклонился, и от этого кончики ушей подпрыгнули и закачались.
Гермиона изменилась в лице.
Она замахала руками, что-то вскрикнула и бросилась вон из комнаты.
Я старалась сохранять спокойствие и более не поддаваться на это провокационное сумасшествие.
Гермиона вернулась спустя две-три минуты: почти вбежала в гостиную с победной улыбкой, размахивая руками с зажатыми в них предметами одежды. Существо весело подпрыгнуло и бросилось к ней, принимая из рук дары — вязанные шапочку и шарф кричащего алого цвета. Оно тут же нахлобучило шапку на голову и размашистым движением повязало шарф вокруг тонкой морщинистой шеи.
Гермиона улыбалась.
Монстр тоже скалился в подобии улыбки.
Знаете, ведь и мне стало смешно и как-то приятно на душе, и подумалось, что это самая обычная сцена из жизни. А нечто, которое теперь крутилось вокруг своей оси, демонстрируя Гермионе новый наряд, показалось даже симпатичным.
Всего на мгновение.
Я неприязненно отшатнулась от окна, когда уродец выпрямился в полный рост и протянул Гермионе руку. Она, кажется, смутилась и неуверенно пожала крошечную ладошку.