ДОМ ПРИЗРЕНИЯ
Шрифт:
Агата тронула девочку носком ободранной босоножки.
– Хватит валяться, вставай. Я, конечно, понимаю, что притворяться дохлой ты любишь больше всего на свете, но через минуту он вернётся, и не один. Дикая Свора уже топочет по коридору, правда, в одних носках.
От удивления Нежина даже перестала выть. Размазывая грязь с пола по пухлым щекам, она почему-то шёпотом спросила, по-прежнему икая от слёз:
– Почему только в носках?
– Правильный вопрос! – просияла Агата. – Вот!
В её руках неожиданно возник мешок, туго набитый тапочками всех цветов и размеров.
–
В этот момент в коридоре раздалось утробное гудение, словно огромный слон обнаружил, что ему отрубили хвост. Девочки замерли. Среди гудения послышался странный квохчущий звук. Девочки испуганно переглянулись.
– Мадам Гортензия!
Только её узкое, длинное, покрытое преждевременными морщинами бутылочное горлышко в минуты ярости хлюпало и квохтало, издавая звуки подавившейся водой курицы.
– Мне кажется, нужно поторопиться, – Агата резко рванула Нежину за руку и, размахивая мешком, выпрыгнула в окно. Нежина неуклюже перевалилась через раму за секунду до того, как в комнату вбежала старшая воспитательница, шипя и размахивая руками. Из-за её спины злорадно выглядывал Рыжий и его свита – Дикая Свора.
– Куммершпик! – визгливое сопрано ударило в спину Нежины, догонявшей уже успевшую скрыться подругу. – Куммершпик, стой!
Но Нежина прибавила ходу, резво перебирая пухлыми ножками, и очнулась только в чаще леса. Лицо и руки ужасно саднило от царапин, которые девочка сначала даже не почувствовала – страх нечувствителен к боли. Рядом стояла и тяжело дышала Агата.
– В последний раз я связываюсь с тобой! Из-за тебя нас чуть было не поймали! – выпрямившись и глядя с осуждением, произнесла она.
Нежина нагнулась, тщетно пытаясь восстановить дыхание, ощущая, как тяжело и неприятно пульс бьётся прямо в ямке между ключицами. Её руки дрожали, по лбу сбегали крупные капли пота, скапливались на кончике носа и падали в сухую лесную землю.
– Но это ладно. Главное, чтобы цель оправдывала средства.
С этими словами Агата вывернула пакет наизнанку, и тапочки с плоским шумом упали на землю. Девочка довольно улыбнулась.
– У меня всё-таки будет личный монстр. В этот раз всё должно получиться.
Агата подошла к огромной куче валежника, приготовленного для зимней растопки, наклонилась, чтобы, чертыхаясь, откинуть ветки, из-под которых понемногу выползало странное создание. Вместо тела у него было три ржавых железных бочки, из боков которых торчали кривые кочерги, стащенные отовсюду, откуда только возможно. Некоторые из них отливали медью, другие – сталью, а у одной на изящно выгнутой рукояти розовел эмалевый медальон – точно такими же был оформлен камин в будуаре директрисы. Вместо головы безвольно висело ржавое ведро с зубцами грабель, примотанными на скорую руку пеньковой веревкой. Сзади из огромной дыры медленно покачивалась облезлая метла, очевидно, стащенная у сторожа.
Агата, пыхтя, начала надевать тапочки на кочерги. Потом поднялась, отряхнула колени. Гигантская сороконожка равнодушно пялилась на девочек криво прибитыми консервными банками.
Агата благоговейно прикрыла глаза, горделиво развела
– Не правда ли, он прекрасен? Теперь осталось лишь оживить это чудо и покорить весь мир! Восстань, восстань, я говорю тебе!
Ржавое чудовище не шевелилось. Одна из консервных банок съехала, и казалось, что глаз чудовища косит. Агата прищурилась, гневно глядя на ржавчину, потом расслабленно улыбнулась:
– Ну конечно! Дай-ка палец.
Нежина, до этого стоявшая с открытым ртом, безропотно протянула руку.
Что-то острое пронзило кожу. Агата торопливо выдавила кровавую каплю, чтобы та рубиновой искоркой упала в пасть чудовища. При этом перемазалась сама.
– Ну вот, теперь точно должно получиться. Ты мой, только мой, – нежно шептала Агата, гладя ржавую морду чудовища так, как никогда не гладила никого в своей жизни, – мой сильный, мой славный.
Нежина едва могла узнать её: обычно острый взгляд наполнен нежностью, на коже щек играет яркий, почти лихорадочный румянец, привычно сжатые губы разомкнуты. Красивая – она стала ещё краше.
Нежина невольно залюбовалась ею. С обожанием глядя на свою умную и смелую подругу, смущённая собственной неуклюжестью и бесталанностью, она переминалась с ноги на ногу, но и не думала присесть, хотя и очень устала. С пальца на землю падали тягучие тёмные капли, но очарованная девочка, казалось, не замечала, как её кровь намокает, смешивается с землёй, образуя крошечные грязные лепёшки. Внезапное чувство облегчения наполнило её сердце и разлилось по всему телу. Казалось, вместе с кровью уходил и страх.
А тем временем Агата вскочила на сороконожку и, размахивая веткой, кричала:
– Я лучше всех! Я сильнее всех! Скоро меня будет бояться весь мир!
Она размахивала веткой и дрыгала ногами, пока ржавое чудовище не хрустнуло под чрезмерной тяжестью и не развалилось пополам. Голова откатилась в сторону. Тапочки отлетели в кусты боярышника.
– Ничего. Я сейчас его починю! – закричала Агата и нырнула за головой в заросли, оставляя за собой тотчас смыкавшиеся ветки.
Это был уже не первый монстр, которого создала девочка. Питая необъяснимую тягу к загадочным механизмам, Агата однажды собрала из часов тостер, а из тостера – швейную машину. Гордости девочки не было предела ровно до той поры, пока тостер не сшил вместе безымянный и указательный пальцы, а швейная машина не сожгла носки. Впрочем, носки принадлежали Нежине, а значит, за потерю не считались.
После этого были произведены эксперименты с куриными яйцами, из которых, как известно, при должном уходе может вылупиться василиск. И уж конечно, Агата преуспела бы и в этом начинании, поскольку петуху проще снести яйцо, чем этой девочке отказаться от своих намерений, но упорство Неизвестной в этот раз разбилось о твёрдый клюв птицы, её когтистые лапы и ещё более отвратительный, чем у девочки, характер. Но Агата не сдавалась: она начала искать своего монстра в естественной для него среде обитания: под кроватью, в тёмном шкафу, в лесу, болоте, в каморке Феррула Пунта, поскольку кто-то из воспитательниц однажды небрежно бросил, что сторож снова всю ночь вызывал ихтиандра.