Дом там, где твое сердце
Шрифт:
Лиз в сомнении покусала нижнюю губу. А что, если это ловушка?
Ловушка? Ну и подумаешь! Неужели Марис, если поймает на очередной попытке к бегству, убьёт её? Выпавшим шансом следует воспользоваться.
Два часа спустя Элиза Линтрем, позволив служанке доложить о себе, входила в гостиную, где её ожидала Лаймен Стронберг. По приглашающему жесту хозяйки дома гостья присела. Обе молчали, не испытывая в словах нужды. Они были похожи на двух молодых хищниц, обнюхивающих друг друга и ещё не знающих, будут они дружить или станут смертельными врагами.
– Госпожа Лаймен, – Элиза Линтрем почти не моргала, глядя на строгое лицо хозяйки, – я приехала, чтобы рассказать вам одну вещь. И даже не одну. Просто правду. Я не жду, что вы поверите мне с первого раза. Но проверить мои слова будет легко: если ваш младший сын появится в этом доме до вечера…
Марис и Хусейн встретились на галерее около трёх часов дня.
– О, это вы, отец! – Марис вздрогнул от неожиданности, когда Хусейн Лалие дотронулся до его плеча.
– Простите мою неблагодарную невнимательность. Мои мысли далеко унесли меня.
– Ты хорошо отдохнул, 'ibn? – Хусейн смотрел на него ласково, более снисходительно, чем Марис, как он считал, того заслуживал.
Сын еле заметно улыбнулся.
– Мне больше понравился бы дневной отдых, если 6ы рядом была моя жена. Но она ускользнула, и теперь…
– Она ещё не жена тебе, Омар, и имеет право выбора.
Губы Омара Лалие немедленно упрямо сжались.
– Я всего лишь дал ей время, чтобы привыкнуть.
Хусейн рассматривал его своими печальными тёмными глазами.
– Как выбирать птице, дверца клетки которой всегда закрыта?
– Так, – Омар устало провёл по лицу рукой. – Похоже, «птичка» успела напеть вам свою райскую песенку.
– Она мне понравилась.
– Естественно. Лиз ничего не делает просто так. Что она получила от вас, отец?
Хусейн не стал упрекать сына за грубый тон вопроса.
– Я забыл запереть дверцу, – просто сказал он. Марис с шумом выпустил воздух сквозь сжатые зубы.
– Понимаю. И в направлении какой стороны света вы забыли её закрыть, отец?
– Девушка вернулась в свою деревню.
Кончиками пальцев Марис потёр лоб:
– Да, конечно, куда ещё она могла отправиться… Но с её стороны глупо искать помощи у Лаймен Стронберг.
– Ты не послушаешь свою мать?
– Не в этом вопросе. Лиз мне необходима, я намерен жениться на ней. У вас будут замечательные внуки, отец: упрямые, как викинги, но столь же доблестные.
– Берсерки, – тихо проговорил Хусейн, вспомнив слово, обозначавшее безумных и свирепых скандинавских воинов-волков.
Марис встал.
– Возможно. Собственный брат с семи лет называл меня хёвдингом – предводителем разбойничьей шайки, – он криво усмехнулся. – Боюсь, я был шумным ребенком, отец…
– Раймонд первый дал ему прозвище «хёвдинг», – со слабой ностальгической улыбкой на губах рассказывала Лаймен. – Целыми днями они пропадали где-то в округе, играя в разбойников и понарошку грабя проезжающих. Им нравилось быть хозяевами лена…
– Потом Раймонд перестал играть, – добавила сидевшая рядом Элиза. – Он начал грабить и насиловать совсем не ради игры.
Лицо старшей блондинки помрачнело.
– Ты не должна так говорить о Раймонде. Он – мой сын.
– И тот, второй, тоже.
– У «второго» есть имя. Как 6ы ты ни относилась к нему, его зовут Марис, Марис Стронберг.
– Может быть, – Элиза пожала плечами. – Или Омар Лалие.
В тишине отчётливо скрипнули зубы Лаймен – белые, крепкие, похожие на жемчужины.
– Я не знаю, почему боги позволили, чтобы это произошло. Никто из нас не гнал Мариса из родного дома…
– Наверное, это сделала я.
– Ты? – Лаймен Стронберг недоверчиво уставилась на Элизу. – Но как? Ты была сорняком под его ногами, глупой маленькой девчонкой!
– Я была его будущим. Тем самым, которого он не хотел. Каждый день, видя меня, он вспоминал, что через несколько лет ему придётся на мне жениться. А что, если он полюбит кого-нибудь?
– Я помогла 6ы ему! – Лаймен в волнении привстала с дивана.
– Расправившись со мной? – Лиз в упор уставилась на неё. Лаймен выглядела так, будто её окатили из ведра ледяной водой.
– Не знаю, – она посмотрела себе под ноги. – Наверное, если не нашла бы другого выхода.
– У вас был выход, госпожа Стронберг, – мягко проговорила Лиз, жалея её. – Ускорить мою свадьбу с Андресом. Даже ваш сын не осмелился бы нарушить святость брачных уз…
– В Париже ты будешь выглядеть настоящей деревенщиной, если не победишь свою наивность.
Обе женщины одновременно посмотрели на дверь. Снова привстав, Лаймен умоляюще протянула правую руку:
– Марис! О, Марис, скажи мне поскорее, что всё это…
– Неправда? – холодно закончил её сын. – К сожалению, не могу. Отец учил меня всегда быть искренним.
Оттолкнувшись плечом от двери, Марис прошёл к тихо сидящей на диване Элизе – она была воплощением кротости: скромно опущенные глаза, руки, зажатые между коленями. Марис плюхнулся на диван рядом, заставив её подпрыгнуть.
– Любовь моя, – вкрадчиво пробормотал он. – Разлука всего лишь на четыре часа с тобой показалась мне вечностью.
Не смущаясь присутствием матери, он схватил Элизу за волосы и жадно поцеловал её. Марис выкладывался полностью, надеясь, что она хотя бы посмотрит на него. Но вместо этого Лиз закрыла глаза вообще.