Дом
Шрифт:
С ладонью Доминика на пояснице я иду к нашей двери. И поскольку я ближе всех, я кладу руку на считыватель рядом с дверью, но Дом тянется, чтобы открыть ее после того, как она разблокируется.
Я захожу внутрь, затем поворачиваюсь лицом к Доминику. «Будь осторожен», — говорю я ему, и в то же время он говорит: «Оставайся внутри».
Дом хватает меня за подбородок и наклоняет свое лицо к моему. «Будь хорошей женой и оставайся дома. Со мной все будет хорошо». Он прижимается губами к моим.
Затем
ГЛАВА 57
Дом
Когда я возвращаюсь в наш дом, ярость все еще кипит у меня под кожей. Еще один бизнес пострадал, и на этот раз кто-то пострадал.
Выключив свет, я пересекаю большую комнату.
Но я не поднимаюсь наверх, а спускаюсь по нижнему коридору в свой спортзал.
Потому что они не убили моего человека. Но они пролили кровь.
Мы скоро их найдем.
И мы отомстим.
Но сейчас у нас их нет.
И я слишком зол, чтобы быть нежным.
ГЛАВА 58
Вэл
Мои босые ноги бесшумны на лестнице.
Я ждал.
Я ждал час после того, как услышал, что Доминик вернулся домой. Но он не пошел спать. Он вообще не поднялся наверх.
Он один — я в этом уверен, — а это значит, что он невредим.
Я держусь за перила, пока не дойду до первого этажа.
Я знаю, что я все еще наивна по сравнению с Аспен — и, вероятно, со всеми женщинами в семье Доминика. Черт, я гуглила, что такое мафия, всего несколько недель назад. Но я знаю достаточно, чтобы понимать, что это опасно. И хотя мой первый день здесь прошел на похоронах, я не думаю, что я действительно это поняла.
Сегодня вечером я понял.
Я чувствовала тошноту от беспокойства с тех пор, как Дом оставил меня здесь — одну. И мне нужно увидеть его. Знать, что он вернулся, недостаточно. Мне нужно увидеть его.
Я чувствую, что делаю что-то неправильно, когда иду по темному коридору, но это и мой дом тоже. И я не пытаюсь шпионить. Я просто пытаюсь найти своего мужа.
Свет проникает из-за приоткрытой двери, ведущей в спортзал.
Я останавливаюсь снаружи, прислушиваясь к ритмичному звуку, доносящемуся изнутри.
Положив ладонь на дверь, я колеблюсь всего мгновение, а затем толкаю ее.
И перевести дух.
Доминик находится в центре комнаты и бьет кулаками по большой боксерской груше, подвешенной к потолку.
Горит только половина света, отбрасывая тени на пол, но именно этот человек удерживает мой взгляд. Потому что он великолепен.
Его пиджак лежит на полу, как будто отброшенный в сторону, пока Доминик шагал по комнате. А его белая рубашка все еще на нем, но расстегнута, открытые стороны двигаются вместе с ним,
И его тело.
Иисус.
Его рубашка насквозь пропитана потом, и белый материал на спине и руках становится прозрачным, открывая мне каждую выпуклость мускулов. Каждый дюйм покрытой татуировками кожи.
И я хочу его.
Я так сильно его хочу, что бросаюсь через комнату.
Доминик отворачивается от меня, но перед нами стена окон, и, учитывая темноту снаружи и горящий внутри свет, она становится зеркалом, предупреждая Дома о моем приближении.
Он опускает руки по бокам, а его грудь тяжело вздымалась.
Он не поворачивается ко мне лицом, просто смотрит на мое отражение в стекле.
Мое желтое платье развевается при моих шагах, распущенные волосы рассыпаны по плечам.
И я ничего не говорю.
Я просто обхожу боксерскую грушу, пока не оказываюсь перед ней.
Он тихий. Просто тяжело дышит. Но я вижу это по глазам мужа. Он устал. И зол.
И я хочу ему что-нибудь подарить.
Я подхожу ближе и прижимаю руки к его телу, раздвигая его уже расстегнутую рубашку, чтобы увидеть его сильную грудь, его мускулистый живот.
Я опускаю руки ниже.
Когда я добираюсь до его пояса, руки Дома двигаются, схватывая мои запястья.
И вот тогда я вижу кровь.
Это его собственное. Его собственные разбитые костяшки пальцев от того, что он в течение часа снова и снова бил кулаками по жесткой коже.
И мое сердце сжимается за него.
Этот человек несет на своих плечах тяжесть стольких людей.
Я знаю, что никогда не смогу нести это бремя за него. Но, может быть, я смогу помочь облегчить его.
Своим ртом.
Он не убирает рук, но и не останавливает меня, когда я расстегиваю его ремень.
И он не останавливает меня, когда я расстегиваю его брюки или когда тяну молнию вниз.
И когда я опускаюсь на колени, он отпускает мои запястья, позволяя мне стянуть его штаны и боксеры вместе с собой.
Мои пальцы скользят по его новой татуировке, и я смотрю на основание его уже опухшего члена. Который все еще растет.
Я облизываю губы, и его член в ответ подпрыгивает.
Он потный. Все еще тяжело дышит. Его член в нескольких дюймах от моего лица. И я так возбужден, что сейчас начну капать на пол.
Я тяну за материал, скапливающийся вокруг босых ног Доминика, и он поднимает одну ногу, затем другую, чтобы я могла ее оттолкнуть.
Глядя на меня сверху вниз, Доминик стягивает с плеч рубашку и тоже отбрасывает ее в сторону.
От шеи до щиколоток его татуировки делают его похожим на мифического солдата. Человека, созданного исключительно для битвы. Защитника.