Дом
Шрифт:
Но после вчерашнего… он уже не был так уверен.
Гэвин мало знал о религии, – ему казалось, что люди вспоминают о ней, когда им нужно, и отрекаются, как только перестают в ней нуждаться, но он
помнил, как нашел старую Библию под расшатавшейся половицей в ванной. На
пол упал шарик из мрамора, укатился под деревянный шкаф, и он не успел
поймать игрушку. А камешек был его любимым – с вихрями полосок темно-
красного цвета – потому он опустился на пол, чтобы достать,
холодному дереву и сунул руку в темноту и пыль. Его пальцы скользнули в
щель, где приподнялись две планки, и он нащупал потертую кожаную обложку
с тиснением. Гэвин вытащил находку, догадываясь, что не должен был брать
это. Бумага была тонкой, как лепестки цветка, и он удивился, как что-то может
быть таким хрупким и тяжелым.
Годами он читал по несколько отрывков за раз, в одиночку, сидя на краю
ванной.
«Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой – мне», Песнь
Песней 6:31. Несколько отрывков запали ему в душу, но этот – особенно. Ему
нравилось, что слова описывали отношение Дома к нему и его ответные
чувства. Они принадлежали друг другу. И изменение – легкое напряжение в
атмосфере – Гэвин почувствовал еще задолго до Дэлайлы; он знал: случится
что-то плохое. От этого ощущения у него сосало под ложечкой, покалывало
шею, а волоски на ней вставали дыбом. Страх покалывал спину, но не за себя, а
за Дэлайлу. Он боялся за нее. И при этом он должен был встретиться с ней –
хотел ее увидеть – но как объяснить ей то, что он и сам толком не понимал?
А сейчас, склонившись над пианино в музыкальной комнате, он
пробежался по клавишам, а потом стер ластиком ряды нот на листке перед ним.
Набросав карандашом другие, сыграл новую комбинацию. В голове играла
совсем другая мелодия, но он порадовался, что был на верном пути. Гэвину
всегда удавались искусства, а его хобби – музыка и рисование – занимали почти
все свободное время. Хотя дома у него было прекрасное пианино, ему больше
нравилось уединение в этой комнате, нежели сочинение с Пианино, которое
угадывало его настроение и знало, что нужно играть, до того как он начинал.
Руки Гэвина замерли, когда за его спиной открылась и закрылась дверь.
Послышались приглушенные ковром шаги, и кто-то остановился недалеко от
него. Он оглянулся через плечо и встретился взглядом с Дэлайлой.
Он знал, что она беспокоится за него, но не был готов к уколу вины, когда
посмотрел на нее. Она выглядела уставшей. У нее слипались глаза, а под ними
залегли темные круги. Ее светло-каштановые волосы были не заплетены в косу, а обрамляли ее лицо густыми волнами.
отодвинуть ее волосы, почувствовать, как они будут намотаны на его кулак. Он
задумался, знала ли она, насколько старше сейчас выглядит – не как подросток, а как женщина, со страстью и огнем, вызывавшем желание ее защитить, которое
его потрясло – знала ли, как сильно он хотел поцеловать ее. И не только.
Почувствовав себя неловко от его взгляда, Дэлайла перекинула волосы на
одно плечо и принялась их заплетать.
– Спешила утром, – объяснила она.
– Мне и распущенные нравятся. Ты хорошо выглядишь.
Дэлайла покачала головой.
– Я себя так не чувствую, – ответила она. – Мне все еще плохо.
Гэвин подвинулся немного на скамейке и поманил ее на свободное место
рядом с ним.
– Это моя вина.
– Отчасти. Ты избегал меня этим утром?
Он обдумывал ответ, не спеша его произносить. Он достаточно знал о том, что девушки думают не так, как парни, и что Дэлайла в его словах прочтет
больше. Он не избегал ее, а пытался собраться с мыслями.
– Да, – сказал он и быстро добавил: – И нет. Я не знал, что сказать. Как
объяснить случившееся.
– Это было страшно.
– Знаю.
– Он наконец успокоился?
– Ага, – Гэвин не стал говорить, что Дом успокоился почти сразу, как
только она выбежала на улицу, хотя окончательно все вернулось к норме через
несколько часов. Остаток ночи полы тихо вибрировали, двери открывались и
захлопывались. Это напоминало ворчание родителя из-за плохо себя ведущего
ребенка. – Он не хотел тебя напугать, – объяснил он, хотя слова давались с
трудом. – Просто так Дом… расстраивается.
Дэлайла обдумывала услышанное, скользя взглядом по исписанному листку
с нотами. Он чувствовал, что она собирается задать очевидный вопрос.
– Такое уже случалось? – спросила она.
– Нет… – он попытался уклониться от прямого ответа: – Но я и девушку
домой еще ни разу не приводил, помнишь?
Было странно пытаться защитить и Дом, и их отношения с Дэлайлой
одновременно. От этих противоречивых чувств его подташнивало.
– Тогда откуда тебе знать, почему все так случилось?
Гэвин дернул одним плечом. Привычный жест ощущался сейчас
неправильным и нечестным.
– Просто знаю. Дом так похож на родителя. Он расстроился, когда ты
заговорила о моем уходе. Но он бы тебя не ранил. Он не плохой, Дэлайла.
Просто…
– Просто испугался, что ты уйдешь, – закончила за него она. Это
прозвучало как утверждение, словно она и сама долго думала и пришла к