Домби и сын

Диккенс Чарльз

— Судьба свое возьметъ, — продолжалъ капитанъ съ важнымъ и таинственнымъ видомъ. — Припомните, какъ онъ съ нею познакомился: случай удивительный, необыкновенный! Онъ нашелъ ее одну, среди грязной улицы, безъ пристанища, и что же? — полюбилъ ее съ перваго взгляда! она его тоже полюбила, и съ той поры они души не чаютъ другъ въ друг. Мы тогда же сказали, то есть я и Соломонъ Гильсъ, что они сотворены другъ для друга. Прелестная парочка!

Кошка, обезьяна, гіена или мертвая голова никогда бы не показали капитану столько зубовъ, сколько онъ увидлъ ихъ въ продолженіе этого разговора въ огромной пасти м-ра Каркера.

— Да,

что ни говори, a судьба — веревка, — продолжалъ счастливый капитанъ, — начиетъ вязать, такъ ужъ мое почтеніе: скрутитъ по рукамъ и по ногамъ. Разберите-ка хорошенько послднія приключенія и выйдетъ, что втеръ и вода дружно несутся въ одну сторону.

— Все благопріятствуетъ его надеждамъ, — сказалъ м-ръ Каркеръ.

— Вспомните этотъ несчастный день, когда бдный адмиральскій сынокъ… кто какъ не судьба, смю сказать, привела его къ постели умирающаго ребенка? Желалъ бы я знать, что теперь можетъ оторвать его отъ этого семейства?

— Разумется, ничто, — отвчалъ м-ръ Каркеръ.

— Вы опять совершенно правы, — сказалъ капитанъ, крпко ножимая его руку. — Ничто, конечно, ничто. Теперь только держись крпче и распускай паруса. Сына больше нтъ… бдное дитя! Такъ ли м-ръ Каркеръ?

— Совершенно такъ. Сына нтъ болыие.

— Такъ перемните же пароль… и съ Богомъ. Ура, Вальтеръ Гэй, новый адмиральскій сынокъ! Ура, племянникъ Соломона Гильса! И да здравствуетъ самъ Соломонъ, мужъ совта и разума, мужъ силы и крпости, ученйшій мужъ, какого еще свтъ не производилъ! Кто противъ Соломона и племянника его, Вальтера Гэя? Кто сей дерзновенный?…

При заключеніи каждой изъ этихъ сентенцій, капитанъ благосклонно подталкивалъ локтемъ своего пріятеля и потомъ въ избытк восторженности отступилъ, чтобы издали полюбоваться на эффектъ, произведенный этимъ взрывомъ блистательнаго краснорчія. Его грудь подымалась высоко, и длинный толстый носъ находился въ состояніи самаго бурнаго воспламененія.

— Правъ ли я, сударь мой?

— Капитанъ Куттль, — сказалъ м-ръ Каркеръ, перегибаясь въ три погибели наистраннйшимъ образомъ, какъ будто совершенно уничтожался передъ другомъ будущаго представителя фирмы, — ваши виды въ отношеніи къ Вальтеру Гэю обнаруживаютъ удивительную проницательность и глубокомысліе съ вашей стороны. Мн пріятно подтвердить, что вы читаете въ будущемъ, какъ пророкъ. Я понимаю, что этотъ разговоръ останется между нами.

— Ни гугу! — перебилъ капитанъ, — никому ни полслова!

— То есть, ни ему, ни другому кому? — продолжалъ приказчикъ.

Капитанъ нахмурилъ брови и кивнулъ головой.

— Все это, разумется, — сказалъ м-ръ Каркеръ, — должно только служить указаніемъ и руководствомъ для будущихъ вашихъ соображеній и поступковъ.

— Благодарю васъ отъ всего моего сердца, — сказалъ капитанъ, прислушиваясь съ большимъ вниманіемъ.

— Я не поколеблюсь сказать, что ваши предположенія имютъ силу очевиднйшаго факта. Вы, что называется, прямо попали пальцемъ въ небо.

— Ну, a что касается до вашего адмирала, — сказалъ капитанъ, — свиданье между нами авось устроится какъ-нибудь само собою. Время еще терпитъ.

М-ръ Каркеръ расширилъ пасть до самыхъ ушей и не то чтобы повторилъ послднія слова, a скривилъ ротъ и губы такимъ образомъ, какъ будто самъ про себя бормоталъ: "Время еще терпитъ".

— И такъ какъ я знаю, —

впрочемъ это я всегда зналъ, — что для Вальтера устраиваютъ теперь карьеру… — заговорилъ капитанъ.

— Устраиваютъ карьеру, — повторилъ м-ръ Каркеръ тмъ же безмолвнымъ образомъ.

— Такъ какъ теперешнее путешествіе Вальтера тснйшимъ образомъ соединено съ общими ожиданіями насчетъ его въ этомъ дом…

— Съ общими ожиданіями, — согласился м-ръ Каркеръ тмъ же безмолвно оригинальнымъ образомъ.

— То я могу быть совершенно спокойнымъ, — продолжалъ капитанъ, — и до времени буду только смотрть во вс глаза, не пускаясь, однако же, ни въ какія предпріятія.

М-ръ Каркеръ благосклонно одобрилъ такую ршимость, a капитанъ еще благосклонне выразилъ свое мнніе относительно того, что онъ, Каркеръ, прелюбезнйшій человкъ въ свт, и что нехудо бы самому м-ру Домби брать примръ съ такого совершеннйшаго образца. Въ заключеніе капитанъ отъ полноты душевнаго удовольствія еще разъ протянулъ свою огромную руку, нсколько похожую на старый блокъ, и учинилъ такое дружелюбное пожатіе, что на мягкой ладони его пріятеля отпечатллись видимые знаки трещинъ и щелей, какими нататуирована была капитанская десница.

— Прощайте, — сказалъ капитанъ, — прощайте, любезный другь. Я вообще держу языкъ на привязи и о пустякахъ толковать не люблю; a побесдовать о дл съ умнымъ и образованнымъ человкомъ, — это ужъ мое дло. Извините, пожалуйста, если я такъ нечаянно оторвалъ васъ отъ вашихъ занятій.

— Ничего, ничего, — проговорилъ приказчикъ.

— Покорно благодарю. Каюта y меня невелика, — сказалъ капитанъ, возвращаясь назадъ, — но довольно уютна и чиста. Если какъ-нибудь завернете на Корабельную площадь, припомните домъ м-съ Макъ Стингеръ, небольшой, двухэтажный, номеръ девятый — не забудете? — толкнитесь въ двери и ступайте себе съ Богомъ наверхъ, ни на что не обращая вниманія. Мн всегда пріятно будетъ васъ видть. Прощайте.

Посл этого гостепріимнаго приглашенія, капитанъ вышелъ изъ дверей, оставивъ м-ра Каркера въ его прежнемъ положеніи y камина. Было какоето отчаянно кошачье или тигровое выраженіе во всхъ его пріемахъ и обращеніи. Его проницательный и лукавый взглядъ, фальшивый, вчно осклабляющійся ротъ, безукоризненно чистый и накрахмаленный галстухъ и самыя бакенбарды, даже тихое движеніе его руки по блой рубашк и краснымъ жирнымъ щекамъ: все это выражало ужасно дикую и вмст самую хитрую свирпость.

Невинный капитанъ Куттль вышелъ изъ его кабинета въ такомъ блаженномъ состояніи самопрославленія, которое сообщило обновленный и свжій видъ его широкому синему платью. "Держись крпче, Недъ, — сказалъ онъ самому себ. — Ты сегодня устроилъ судьбу молодыхъ людей! Да, ни больше, ни меньше. Чудесно устроилъ!"

Пропитанный съ головы до ногъ самымъ поэтическимъ вдохновеніемъ при мысли о великолпныхъ послдствіяхъ этого свиданія, капитанъ, очутившись въ передней, не могь не подшутить немножко надъ мромъ Перчемъ.

— Что, любезный, — сказалъ онъ ему, — губернаторы ваши всегда заняты? a? y нихъ ни минуты нтъ свободной? a?

Ho чтобы не слишкомъ огорчить добродушнаго малаго, который, вроятно, говорилъ, что приказано, капитанъ шепнулъ ему на ухо, что если онъ желаетъ малую толику хлебнуть тепленькой водицы съ ямайскимъ ромкомъ, такъ чтобы немедленно слдовалъ за нимъ. Маршъ, маршъ!