Домби и сын

Диккенс Чарльз

Не было въ Лондон ничего, похожаго на сады Стаггса: они исчезли съ лица земли. Тамъ, гд прежде торчали гнилыя бесдки, теперь великолпные дворцы до облаковъ поднимали свои головы, и гранитные колонны гигаитскаго размра красовались передъ самыми рельсами. Жалкій, ничтожный пустырь, заваленный всякою дрянью, пропалъ, сгинулъ, и вмсто его, какъ изъ земли, выросли длинные ряды амбаровъ и магазиновъ съ дорогими и рдкими товарами. Прежнія захолустья превратились въ шумныя улицы, набитыя народомъ и разнообразными экипажами; какъ будто, по всесильному мановенію волшебницы, возникъ изъ ничтожества цлый городъ, откуда со всхъ сторонъ стекались жизненныя удобства, о которыхъ прежде никому и не грезилось. Мосты, ни къ чему прежде не нужные, вели теперь въ прекрасныя дачи, сады,

публичныя гулянья. Остовы домовъ и новыхъ улицъ растянулись за городъ чудовищною цпью и помчались во всю прыть по слдамъ паровоза. Бойкіе жители глухого околотка, не признававшіе желзной дороги въ бдственные дни ея борьбы, раскаялись давнымъ-давно съ христіанскимъ смиреніемъ и гордились теперь своею могучею сосдкой. Все и вс заимствовали новый титулъ отъ желзной дороги. Появились желзнодорожные магазины, журналы, газеты, гостиницы, кофейные дома, постоялые дворы, рестораны, желзнодорожные планы, ландкарты, виды, обертки, бутылки, кареты, извозчичьи биржи, желзнодорожные омнибусы, дилижансы, рельсовыя улицы и зданія, даже спеціальные зваки, пролазы, льстецы, имъ же нсть числа. Самое время измрялось по часамъ желзной дороги, какъ будто и солнце уступило ей свое мсто. Заносчивый трубочистъ, старинный нашъ знакомецъ, закоснлый невръ между всми вольнодумцами садовъ Стаггса, изволилъ теперь жительствовать въ оштукатуренномъ трехэтажномъ дом, и на вывск его красовались огромныя золотыя буквы, гласившія: "Подрядчикъ для очищенія машинами трубь на желзной дорог".

День и ночь отъ сердца этого могучаго богатыря съ шумомъ и съ ревомъ отплывали огромные потоки, увлекавшіе чудовищныя массы. Толпы народу и цлыя горы товаровъ, отвозимыхъ и привозимыхъ, производили на этомъ мст безпрестанное броженіе, ни на минуту неумолкавшее въ продолженіе сутокъ. Самые домы какъ будто укладывались и сбирались прокатиться по быстрымъ рельсамъ. Мудрые члены парламента, которые не дале какъ лтъ за двадцать, вдоволь потшались надъ д_и_к_и_м_и теоріями инженеровъ, предстоявшихъ на экзамен иередъ грозными очами, изволили теперь отправляться къ сверу съ часами въ рукахъ, доложивъ напередъ о своемъ путешествіи посредствомъ элекрическаго телеграфа. День и ночь побдоносные паровозы ревли изо всхъ силъ и, совершивъ богатырскую работу, вступали, какъ ручные драконы, въ отведенные уголки, выдолбленые для ихъ пріема не боле какъ на одинъ дюймъ: они кипли, бурлили, дрожали, потрясали стны, какъ будто сознавая въ себ присутствіе новыхъ великихъ силъ, которыхъ еще никто не открылъ въ нихъ.

Но сады Стаггса… увы, увы! — нтъ боле садовъ Стаггса! Безжалостная скира уничтожила ихъ съ корнями и втвями, и ни одинъ клочекъ англійской земли не напоминалъ объ ихъ существованіи.

Наконецъ, посл многихъ безполезныхъ поисковъ, Вальтеръ, сопровождаемый кучеромъ и Сусанной, наткнулся на одного человка, сохранившаго смутное воспоминаніе о садахъ Стаггса. Это былъ опять-таки нашъ старый знакомецъ, рельсовый трубочистъ, который теперь пополнлъ, потолстлъ и сдлался человкомъ очень порядочнымъ.

— Тудля вы спрашиваете? Знаю. Служитъ при желзной дорог?

— Да, да! — вскричала Сусанна, высовываясь изъ кареты.

— Гд онъ теперь живетъ? — торопливо спросилъ Вальтеръ.

— Въ собственныхъ заведеніяхъ компаніи, второй поворотъ направо, пройти дворъ, повернувъ опять направо. Номеръ одиннадцатый. Ошибиться нельзя. Не то — спросить, гд живетъ Тудль, паровой кочегаръ. Всякій скажетъ.

При этомъ неожиданномъ успх, Сусанна Нипперъ выскочила изъ кареты, схватила Валыера за руку и побжала во всю прыть, приказавъ извозчику дожидаться.

— Давно ли, Сусанна, боленъ бдненькій мальчикъ? — спросилъ Вальтеръ.

— Онъ ужъ давно захирлъ, м-ръ Вальтеръ, да только никто не зналъ. Охъ, ужъ эти мн Блимберы?

— Какъ Блимберы?

— Да такъ. Если бы они попались въ мои когти, я бы выгнала всю эту шайку на большую дорогу копать ямы и заставила саму докторшу возить кирпичи. Да только теперь не до того. Сердце надрывается, когда смотришь на этого мальчика, a онъ бдненькій ни на кого не жалуется и всми доволенъ.

Миссъ Нипперъ пріостановилась на

секунду перевести духъ и потомъ помчалась еще быстре. Вальтеръ тоже бжалъ изо всей мочи и уже не длалъ боле никакихъ вопросовъ. Наконецъ, они постучались y дверей и вошли въ маленькую опрятную гостиную, наполненную множествомъ дтей.

— Здсь ли м-съ Ричардсъ? — воскликнула Сусанна, озираясь вокругъ. — Ахъ, м-съ Ричардсъ, пойдемъ со мной, пойдемъ!

— Какъ, это вы Сусанна? — съ изумленіемъ вскричала Полли, выставляя свое честное материнское лицо изъ-за группы маленькихъ дтей.

— Да, м-съ Ричардсъ, это я, — сказала Сусанна, — хотя оно бы, можетъ, лучше, если бы не я, да только нашъ маленькій м-ръ Павелъ боленъ, очень боленъ и сегодня сказалъ своему папа, что онъ желаетъ взглянуть на лицо своей кормилицы, и онъ, и миссъ Флой надются, что вы подете со мной и съ м-ромъ Вальтеромъ; a про старое забудьте, пожалуйста, м-съ Ричардсъ, и сдлайте одолженіе нашему голубчику. Онъ увядаетъ, м-съ Ричардсъ, ахъ Боже мой, какъ онъ увядаетъ!

Сусанна Нипперъ зарыдала, Полли расплакалась, младенцы запищали, дти разинули рты и съ изумленіемъ смотрли на мать. М-ръ Тудль, только что воротившійся изъ Бирмингама и усвшійся за свой обдъ, бросилъ ножикъ и вилку, накинулъ шаль на плечи жены, поправилъ чепчикъ, хлопнулъ ее по спин и сказалъ съ выраженіемъ отеческаго чувства:

— Полли! живй!

Вся компанія подступила къ извозчичьей карет гораздо скоре, чмъ ожидалъ кучеръ. Усадивъ Сусанну и м-съ Ричардсъ въ карету, Вальтеръ занялъ мсто подл извозчика, чтобы не сбиться съ дороги, и, наконецъ, цль путешествія была достигнута. Молодой человкъ проводилъ своихъ дамъ въ залу м-ра Домби, гд, мимоходомъ, онъ увидлъ съ нкоторымъ изумленіемъ возлежавшій на стол великолпный букетъ цвтовъ, напомнившій ему таковой же, пріобртенный поутру капитаномъ Куттлемъ. Ему очень хотлось освдомиться о юномъ страдальц и оказать какую-нибудь услугу, но, не смя боле медлить, чтобы не раздражить такою навязчивостью м-ра Домби, онъ потихоньку побрелъ домой, грустный и съ растерзаннымъ сердцемъ.

Не прошло пяти минутъ, какъ лакей догналъ его и попросилъ воротиться отъ имени м-ра Домби. Вальтеръ ускорилъ шаги, какъ только могъ, и вошелъ въ печальный домъ съ горестнымъ предчувствіемъ.

Глава XVI

Всегда говорятъ одно и то же морскія волны

Павелъ уже не вставалъ боле. Спокойно день и ночь лежалъ онъ на своей маленькой постели, прислушиваясь къ уличному шуму, и мало заботился о томъ, какъ проходило время. Но онъ наблюдалъ и время, и все, что его окружало.

Когда солнечные лучи врывались въ комнату черезъ тонкія сторы и колебались на противоположной стн, подобно золотымъ волнамъ, Павелъ зналъ, что наступилъ вечеръ, и что небо, позлащенное заходящимъ свтиломъ, было прекрасно. Какъ скоро отраженіе лучей замирало, и мракъ уныло прокрадывался на стну, онъ внимательно наблюдалъ за постепеннымъ приближеніемъ ночи. Потомъ онъ думалъ, какъ длинныя улицы з_в__з_д_и_л_и_с_ь лампами и какъ настоящія звзды сіяли въ океан безпредльнаго неба. Его фантазія, по какому-то странному притяженію, постоянно направлялась къ рк, которая, какъ онъ зналъ, проходила черезъ большой городъ, и теперь, думалъ онъ, — какъ черна эта рка, и какою неизмримою казалась она, когда миріады звздъ отражались въ ея глубин. Онъ съ наслажденіемъ думалъ, какъ рчной потокъ встрчался, наконецъ, съ волнами безбрежнаго моря.

Въ поздніе часы, когда стихалъ уличный шумъ, Павелъ очень хорошо слышалъ рдвшіе шаги, считалъ и слдилъ ихъ, пока они не исчезали въ пустомъ пространств. Онъ терпливо дожидался разсвта и внимательно наблюдалъ кольца и круги вокругъ свчи. Его безмятежный покой изрдка только нарушался быстротою рки. Онъ старался иногда остановить стремительный потокъ своими дтскими руками или запрудить его песчаною плотиной, и онъ плакалъ, когда видлъ, что предпріятіе не удается. Но одно слово изъ устъ Флоренсы, неотлучно сидвшей подл постели, — и ребенокъ успокаивался. Онъ приподнималъ головку къ ея груди, разсказывалъ о своемъ сн и улыбался.