Домик номер десять
Шрифт:
Для одного дня впечатлений больше, чем достаточно. Она побывала на даче Розенбергов. Познакомилась с самыми близкими людьми Матвея, даже понравилась его бабушке, что можно засчитать за уверенную заявку на победу. Ночевать в квартире Розенбергов, когда в соседней комнате спит один из братьев — перебор. Можно же и номер в гостинице снять, благо их много, на каждом углу. От посуточных до почасовых.
— Он не домой, — ответил Матвей. — Естественно, — добавил.
Глава 28
Уже ночью на крыльцо дома, такое же резное, как
Михаил сел в свой Ленд Крузер, захватил с собой Риту, у нее оказались срочные дела, и рванул в город. Верочка Абрамовна раскланялась, бросив недоуменный взгляд на Розу, и под руку с мужем забралась в такси. Муж, высокий, худощавый блондин по имени Иван, без конца балагурил и беспокоился о Риточке — единственном своем ребенке. Был ли он в курсе великих планов жены, история, скорей всего, умолчит. Остальные гости тоже отправились, кто домой на такси, кто пешком на соседние дачные участки.
На крыльцо вышла сонная Идида Яковлевна и на удивление бодрая Нелли Борисовна. Леонид Львович не вышел из отведенной ему комнате на втором этаже, скорей всего, он крепко спал.
— Лешана това тикатев ветехатем, — еще раз проговорила Идида Яковлевна. — Пусть твое имя будет записано в книге жизни и скреплена печатью, — тут же пояснила. Роза не слишком поняла, что это значит, но пожелание было добрым, и сказано сердечно. Решила потом разузнать у Матвея подробней. Пусть, по словам Леонида Львовича, молодежь мало разбиралась в традициях и обычаях, простые вещи Матвей должен знать. В этом Роза не сомневалась. Уж слишком он любил свою семью.
— Шана това, — ответила Роза, потому что это было единственное, что она запомнила.
Идида Яковлевна сердечно обняла Розу и улыбнулась внуку, подозвав пальцем ближе к себе. Что она прошептала Матвею, Роза не услышала, вернее, услышала, но не поняла. Говорили на иврите. Оставалось надеяться, что что-то хорошее, если не о Розе, то хотя бы о погоде.
Нелли Борисовна демонстративно застегнула Матвею ветровку, посмотрела на Розу, горестно вздохнула, на что Матвей открыто засмеялся, а потом обняла Розу настолько крепко, что та растерялась от подобных экспрессивных проявлений чувств. Не очень-то они понравились друг другу, Роза это хорошо понимала и не собиралась расстраиваться по этому поводу. Нелли Борисовна не свекровь ей, а даже если и станет, во что Роза, вопреки доводам разума, робко верила, жить ей не с ней, а с Матвеем.
— Аккуратней на дороге, — это Нелли Борисовна проговорила Матвею, все еще сжимая Розу в стальных объятьях.
— Я всегда аккуратный, — с улыбкой проговорил Матвей.
— Ты не знаешь, что такое материнское сердце, — Нелли Борисовна прижала к себе Розу еще сильнее. — Я хочу увидеть своих внуков при жизни!
— Мама, если не отпустишь Розу, ты ее задушишь раньше, чем я смогу зачать ребенка, — Матвей, смеясь, расцепил руки матери на плечах Розы, она вздохнула с явным облегчением.
Так и не узнаешь, что лучше: когда тебя будущая свекровь
— Да-да! — тут же отозвалась Нелли Борисовна и прежде, чем разжать руки на Розе, горячо, даже пламенно прошептала: — Надеюсь, мой мальчик сделает правильный выбор.
— Уверена в этом, — пробурчала Роза.
Правильный выбор — это «чудесная девушка Рита», которая интересует Матвея не больше, чем прошлогодний снег, или все-таки она, Роза, собственной персоной? На второе надежды было немного. Выбор она не слишком удачный, Роза это понимала, на «чудесную» не тянет, да и с национальностью, судя по всему, не сложилось. Стоит ли расстраиваться по этому поводу? Похоже, Матвей был противоположного мнения, его-то как раз устраивала вся «чудесатость» Розалии Ивановой, как и ее национальность, какой бы она ни была.
В город въехали на удивление без пробок. Роза полюбовалась Невой, они даже остановились, чтобы полюбоваться на развод мостов. Пронизывающий ветер и бесконечный дождь не дали прогуляться по набережной, как хотелось Розе, но постаять минут десять у Дворцового моста удалось. Матвей прижал к себе Розу, спиной она ощущала горячее тело, сильные мышцы и ровно поднимающуюся грудную клетку, от чего становилось тепло, даже жарко.
— Поехали? — прошептал на ухо Матвей, Розу кинуло в жар. Мгновенно.
Все время она балансировала на грани ощущения уюта, тепла, которое дарил Матвей, и желания, да что желания, откровенной похоти, в отношении старшего тренера и руководителя. И эта похоть была совсем не похожа на то, что испытывала Роза при мыслях о Матвее при первых встречах. Тогда, в душе, Роза хотела мужчину. Ей подошел бы и Серега Витальевич, и Бельмондо, если бы под струями воды оказались они. Прекрасно бы справился с задачей и член отдельно от обладателя оного. Любые средства были бы хороши. Тогда, но не сейчас.
Сейчас Роза хотела именно Матвея Розенберга. Старшего тренера, руководителя, русского богатыря, любящего внука, сына, дядю и брата. Потрясающего мужчину и страстного любовника.
Хотела его руки на своем теле, хотела его губы, хотела слышать шепот, хотела чувствовать запах парфюма, геля, пота. Ей был необходим Матвей, целиком. Начиная, конечно, с великолепного члена, его проигнорировать было бы грешно, верхом глупости. Заканчивая мыслями и желаниями. Роза желала всего, чего бы ни пожелал Матвей Розенберг. Начиная от прилюдного минета, если такое придет ему в голову, заканчивая замужеством, если это еще интересно Матвею.
Впрочем, что в первом, что в последнем, Роза сильно сомневалась. Первое было слишком эксцентрично для внешне сдержанного Розенберга М., а второе он не вспоминал, будто и не было того вечера вовсе. Не было свечей в виде керосиновых ламп, вина, ужина, признаний, позорного бегства Розы и утра, когда в жизнь Розы резко ворвалась осень и что-то оборвалось внутри, в солнечном сплетении, сердце, душе.
Роза кивнула, они добежали до Ниссана, Матвей тут же включил печку и рванул в сторону дома. Щеки у Розы раскраснелись, едва ли от горячего воздуха в салоне, она глубоко дышала и сжимала коленки, пытаясь унять желание.