Домик номер десять
Шрифт:
Роза засмеялась.
Потом Матвей показал Розе ванную комнату, их в квартире было две. Женская и мужская, с лаконичной душевой кабиной. Женщины отделились от выросших сыновей, не вмешиваясь в личную жизнь обоих, ограждая от неудобных ситуаций Светика и Даниила. Розу Матвей отвел в женскую комнату, с сиреневым кафелем, зеркалами, разложенными кусками ароматного мыла, стопкой полотенец и круглой ванной, где Роза с удовольствием полежала, купаясь в пене, наслаждаясь нескончаемым днем, предвкушая его продолжение. Вернее, продолжение ночи.
Позже к ней присоединился Матвей, заняв огромным телом почти все пространство, но Роза не возражала. Они быстро нашли выход. Роза оседлала мужчину и получила удовольствие от ленивого, вальяжного темпа, двигаясь медленно, вбирая в себя по миллиметру и так же отпуская. Пока Матвей не перевернул ее к себе спиной, зафиксировав одной рукой, и не взял инициативу в свои руки, двигаясь с присущей ему мощью и скоростью, так что Роза могла только держаться и стонать на всю квартиру, а может быть и дом.
Кровать у Матвея оказалась тоже удобная, с высоким изголовьем, за которое удобно держаться. Не менее удобным оказался длинный, вдоль всей стены, комод, тумба с кипой каких-то бумаг. Ковер с высоким ворсом тоже оказался потрясающим, как и кухонный стол.
Наутро у Розы было две проблемы.
Натертость.
И вопрос: «Ты когда уезжаешь?» сказанный тоном, без следа сомнений, что Роза уедет.
Глава 29
— Так когда ты уезжаешь? — повторил Матвей свой вопрос.
— К выходным, скорей всего, — Роза замялась.
Билеты она еще не покупала, почему-то тянула, всегда находились важные дела, что-то случалось неотложное. Посмотреть ли сериал, почитать книгу, отправиться на прогулку по дождливому городу.
— О, значит, будет время зайти ко мне, — спокойно проговорил и вернулся к приготовлению завтра.
На завтрак была овсяная каша, с изюмом и свежими фруктами, выглядело симпатично, но быть от этого кашей не переставало. Матвей посмотрел на Розу, прищурившись, спокойно вытащил из холодильника сырокопченый бекон и яйца.
— Лягушонок, тебе совсем не обязательно придерживаться моего питания. Ешь, что тебе хочется, очевидно, овсянка не входит в первую десятку твоих любимых блюд, — ухмыльнулся и выбил два яйца в сковороду. Достал из холодильника соцветия цветной капусты, бросил во фритюр, туда же отправились листика базилика, а потом все это украсило тарелку Розы.
Она вздохнула, смотря на красоту на тарелке. А ведь ей и в голову бы не пришло обжаривать в кляре, во фритюре базилик.
— Будет здорово, если зайдешь сегодня, — безмятежно продолжил Матвей. — На работу ко мне, в клуб. Часикам к пятнадцати сможешь?
— Да, конечно, — растерянно пролепетала Роза.
Что бы ни значило приглашение Розенберга М., Роза была им озадачена. Она поняла бы приглашение на свидание, в хостел, в кино или театр, даже к отсутствию какого-либо приглашения Роза была готова. К любой нелепой отмазке, чтобы соскочить. Но никак не: «Будет здорово, если ты зайдешь сегодня на работу».
Уточняющих вопросов Роза задавать не стала, решив заниматься проблемами по мере их поступления. Вот в пятнадцать часов и узнает, что задумал Матвей и задумал ли вообще. Через тридцать минут Матвей остановил Ниссан перед домом Розы и отправился в клуб к своим обязанностям, ученикам и тренерам.
— Ну у тебя и видок! — первое, что воскликнула Альбина, когда Роза переступила порог родительского дома, а теперь, выходило, сестры. Роза и мама давно чувствовали себя в гостях в трехкомнатной квартире с высокими потолками, просторными комнатами, лепниной и широкими коридорами с окнами.
— Нормальный, — буркнула Роза.
— Ты выглядишь оттраханной, — безапелляционно заявила сестра.
— Сама догадалась или подсказал кто? — фыркнула Роза и отправилась переодеваться, на ходу расстегивая платье.
— Ничего себе! — Альбина аж перекрыла дорогу и уставилась на распахнутое декольте Розы. — Ни хрена себе!
— Что?!
— Ты не видела, что ли? — махнула рукой, Роза посмотрела вниз.
На груди, не скрытые кружевом, красовались подряд три здоровенных буро-красных засоса.
— Это специально, — заявила Альбина не терпящим возражения тоном. — Метит территорию!
— Зачем? — Роза пожала плечами. Глупо как-то, по-мальчишески, да и от кого метить-то?
— А чтобы ты с Глебом не мутила, очевидно же!
— Сиди уже, Ванга Питерского разлива! — засмеялась Роза.
Почему-то ее вовсе не разозлили, не огорчили отметины, оставленные Матвеем на ее теле, она ничего не имела против и более красноречивых следов. В любое другое время, с любым другим мужчиной Роза пришла бы в бешенство и еще долго психовала на неандертальца, поступившего подобным образом, а Матвею Розенбергу было можно. Ему вообще все было можно, похоже, даже разбить Розе сердце.
— Я, вообще-то, жду грязных деталей, — Альбина уселась напротив, когда Роза сбегала в душ и переоделась.
— А тебе на работу не надо?
— После обеда, — пожала плечами. — Рассказывай.
— Что?
— Все!
И Роза рассказала, опуская, пожалуй, только совсем интимные подробности и свои умозаключения по поводу Софы. Вряд ли Альбина расстроилась бы, но Розе было неприятно, на уровне копчика. А это очень, очень чувствительный орган в ее, Розином, организме. Альбина слушала с интересом, улыбаясь во все тридцать два отбеленных зуба, сияя, словно это она ела яблоки с медом и блюда из рыбы. Она даже напомнила Розе, что скорей всего ей, по ее мнению, говорила Идида Яковлевна.