Доминант
Шрифт:
Мужчина чуть-чуть стушевался, но тут же взялся за дело. В ход пошло предложение массажных масел.
– Марта, у меня есть цитрусовое масло, есть с очень приятным запахом магнолии, пиона и лотоса, есть нейтральное. Какое хотите испытать на себе?
– Нейтральное.
– Конечно.
Мужчина взял чёрный флакончик без единой надписи.
– Очень хорошо для массажа, скажем, для спортивного, когда масла берётся только-только, чтобы придать блеск коже, этого, как правило, хватает, но если вы хотите, чтобы разум девушки затуманился, надо брать столько масла, сколько удержится на её теле.
Говоря это, мужчина залил маслом ноги Марты от пяточек до самого халатика, который доходил Марте почти до колен, а сейчас задрался до середины бёдер, отставил в сторону тюбик и стал быстро распределять масло по её ногам. Его рука на мгновение прошла границу халата, и пол ладошки исчезли по бедру под ним, но
– Когда между руками и телом массируемой много масла, у массируемой происходит, так сказать, короткое замыкание в мозгу. Вроде, предсказуемые движения и какая-то часть мозг объясняет, почему ощущения такие-то и такие-то, но некоторая часть мозг прибывает в ожидании естественных ощущений от этих прикосновений. Вот столкновение этих разных представлений и порождает эффект короткого замыкания. Другими словами, некоторая, пусть и мизерная часть массируемой утрачивает такое качество, как разумность. Что произойдёт с животным, если ему дать крупицу разума? Можно попытаться представить, что произойдёт с человеком, если у него эту крупицу отнять, - так он говорил, приступая к массажу после того, как равномерно распределил массажное масло по ногам Марты.
– Что сейчас?
– спросил я.
Мужчина массировал Марте стопы.
– На стопах собран весь человек. На стопах находит отголосок каждый внутренний орган человека и не только внутренний. Массируя стопы, мы массируем весь организм, но в данный момент я лишь делаю расслабляющие организм движения. Нет ничего лучше, когда наш организм просто расслабляется. Та его часть, которая не умеет расслабиться, или уже проблемная зона, или в будущем. Всякому массажному приёму или процедуре предшествует поглаживание, оно же и завершает процедуру. Вообще, женское тело достаточно слабое, и одних наших поглаживаний порой ему хватает, чтобы и помассировать и расслабить те или иные участки. Скажем, можно делать так.
Мужчина стал медленно вести руками, обхватив щиколотку одной ноги Марты, вверх. Я смотрел, как кожа Марты приподнималась при подходе его промасленных рук, а затем исчезала под его ладонями, и уже это место появлялось с полосками масла за пройденными по участку ладонями. Его руки ползли и ползли вверх, и я спрашивал себя, где они остановятся. Он дошёл до халата, вернулся обратно к пяткам, проделал тоже самое повторно. Я стоял рядом, с бокалом.
Марта ещё один раз посмотрела на второе поползновение рук от пяточек до халата и улеглась на подголовник, протянув руки вдоль тела. Я с жадностью наблюдал за её движениями, а когда она застыла, захотел наклониться и поцеловать её ладошку.
Как и следовало ожидать, по крайней мере я б тоже так сейчас поступил, как только Марта улеглась, третье движение рук массажиста продолжилось за границы халата. Его ладони на половину скрылись под ним, заставив его задраться ещё сильней. То ли он хорошо сыграл, то ли действительно массирование стало каким-то заторможенным, но через три минуты массажа чуть выше колен мужчина обратился к Марти со следующими словами:
– Здесь уже не хватает масла и это сразу чувствуется. Марта, позвольте мне снять с вас халат и покрыть вас им, а не чтобы вы были в него укутаны.
Он потянулся к завязанному на животике ремню халата и ловко справился с развязыванием двойного узла одной рукой, не дожидаясь согласия Марты, но она сама с готовностью приподнялась на локтях и дала высвободить себя из него. Оглядев фигуру Марты в кружевном нижнем белье, задержавшись взглядом на попке, он покрыл Марту халатом. Только теперь халат прикрывал одну треть её бёдер.
– Сейчас мы нанесём массажное масло вам, Марта, на бёдра, поэтому сделаем так, - говоря это, он ухватился пальцами за ткань халата на попке Марты и потянул его вверх.
Попка стала только-только прикрываться, а при некотором «напряжении» трусики уже можно было рассмотреть. Мужчина схватил тюбик и стал поливать Марте бёдра массажным маслом, сразу растирая его свободной рукой. Движения его рук ничуть не обнаруживали его переживания или какое-то сексуальное желание. Со стороны его действия не выглядели, будто это не просто массаж, и даже пальцы, скользящие время от времени в одном сантиметре от мартиных трусиков, нисколько не намекали на его похотливые намерения. А если всё это сложить, получалось, будто не собрались в комнате женщина и двое мужчин, чтобы возбудить эту женщину и, может, отыметь её как…не произнёс я про себя окончание шальной мыслишки. Всё выглядело пристойно, даже по-деловому. Да что там говорить? А разве я сам не вёл себя пристойно?
Через полминуты у меня предательски сбилось дыхание, я опрокинул в себя остаток бренди, и уже как завороженный не мог оторвать взгляд от того, как этот мужчина гладит ноги моей Марты. Я ли сразу ошибочно определил его поведение или оно действительно было таково вначале - сексуально безучастное? Сейчас-то я видел, с каким намерением его пальцы подбирались всё ближе и ближе к трусикам Марты, и больше всего внутренних вопросов возникало потому, что он не говорил при этом ни слова. Я бы мог начать расспрашивать, что да как, но тут у меня внутри что-то перещёлкнуло, и мне стало казаться, что уже что-то началось из того, ради чего всё это было организовано. Марте, может, казалось, что она не выказывает волнения, но её застывшая поза, а главное, неподвижно склонённая голова, говорили об обратном. Может она ещё думала, что со стороны выглядит, как спокойно принимающая массаж? Но если незнакомый с её телом мужчина уже угадал, что время становиться нежнее наступило, - что уже можно было считывать с медленных, усыпляющих бдительность движений кистей его рук и любопытно растопыривающихся пальцев, пытающихся под «благовидным» предлогом массирования отхватывать сантиметр за сантиметром «недозволенной» области в направлении трусиков Марты, - то, что говорить обо мне? Я посмотрел на массажиста. При очевидности «возникшего», он старался сохранить отрешённый вид и даже пытался сосредоточено продолжать именно массаж, но когда его руки оказывались у промежности и попки Марты, его пальцы переставали двигаться так же уверено, как до этого. Меня стал развлекать его плотоядный взгляд, направленный на промежность и попку Марты, когда он окончательно подобрался и остался руками на этом месте. Ещё мгновение и его пальцы стали «случайно» касаться обеих половинках попки Марты. Через какое-то время под видом массажа пальцы стали «оказываться» под трусиками. Сначала один, потом «случайным» образом два, через мгновение под трусиками скрались пол-ладони, а ещё через мгновение эти пол-ладони стали там буквально хозяйничать. Так и не прознав границы дозволенности, ему ничего не оказалось перебраться тут же руками на другую половинку попки, и спустя какое-то мгновение остаться там одной рукой, а второй вернуться на оставленную половинку. То и дело он опускался руками по ногам Марты вниз, чтобы, ведя ими снизу вверх, плотно прижимая их к её ногам, доставлять на попку очередную порцию забранного с ног массажного масла. Я увидел, как под трусиками его руки на попке Марты стали сближаться в своём массаже. Их полное сближение могло оказаться слишком интимным. Марта перевернула ручки ладошками вниз, будто собралась подняться – когда ей пришлось забыть о спокойствии, почувствовав такие откровенные жесты на себе. Руки массажиста сошлись под трусиками на попке Марты, она дёрнулась, выгнулась в спинке и подалась попкой кверху. Боковым зрением я уловил, как вибрирует на мне рубаха в районе сердца, в такт последнему.
Массажист опустился руками по ногам Марты вниз, ухватился за щиколотки и развёл её ноги в стороны. Мы оба с ним уставились на ту часть трусиков, которая скрывала губки, а затем посмотрели друг на друга. У меня не было протеста внутри, я не испытывал ревности, лишь чуть-чуть зависти по отношению к новизне ощущений, получаемых этим мужчиной, и к тому, что он делает, потому что сам сейчас не против был бы проделать дальнейшее, - что представил, как дальнейшее, - с разогретой Мартой. Разгадав, возможно, по мне часть моих мыслей, мужчина в следующую секунду выразил понимание глазами, и с мелькнувшей осторожной улыбкой, а затем с откровенно изменившимся взглядом, приступил к массажу более вдохновенно.
Он аккуратно собрал халат с Марты и уложил его на диван. Затем он опрокинул на ладонь приличную дозу массажного масла из бутылочки, поставил её на место и, распределив одинаково количество масла между ладонями над талией Марты, роняя на неё капли, приступил к поглаживаниям спины. Его руки тут же прошлись по бретелькам и застежкам лифчика, будто в первые мгновения стоило указать на них, как на ненужные препятствия. Он стал сосредотачиваться движениями именно там, где была ткань лифчика, сбросил с плеч бретельки, чтобы качественней поводить ладонями по лопаткам, и тут же, прежде чем кому-то из нас могло показаться, что лифчик очень даже будет мешать дальнейшему, он потянулся к его застёжке и расстегнул её. Лифчик «разошёлся» и упал по сторонам. Мне это показалось каким-то сверхэротичным актом. Картина оголённой таким способом спина Марты пришлась микроскопическими оргазмами по всему моему телу, у меня пересохло во рту, руки блаженно затряслись. Я не успел опомниться от переживания этого видения, как участок спины Марты, от которого я не мог оторвать взгляда, накрыли большие, блестящие от массажного масла, волосатые руки массажиста и стали нежно её не массировать, а гладить. Пальцы мужчины то и дело проскальзывали Марте в подмышки, и с каждым их новым поползновением туда, заходя всё глубже и глубже, становилось ясно, а Марте ощутимей, что мужчина устремился осторожными движениями к её груди.