Доминика из Долины оборотней
Шрифт:
– И, кроме того, меня уже сейчас не берет никакая зараза, – подхватила я. – Мне не страшны никакие болезни, даже самые смертельные. Стопроцентный иммунитет. А рана заживёт.
– Тогда хорошо, – улыбнулась Эбби и вновь взглянула на Ричарда. – Извини, что усомнилась в твоих словах. Я просто так боюсь тебя потерять.
– Ничего страшного. Рана Ники действительно могла сбить тебя с толку. Лучше расскажи, что случилось с тобой потом.
– Потом? Я уехала как можно дальше от дома. Ехала несколько дней, пока не добралась до соседнего штата. Там нашла себе работу на одной из богатых ферм – дело-то знакомое. Какое-то время всё было спокойно, я прижилась, завела друзей, моя жизнь
– Очередной сюрприз, – понимающе кивнул Дэн.
– Да. Люди не сразу это заметили, но... Те, с кем я близко общалась, стали странно на меня поглядывать, задавать вопросы о возрасте, ну и остальное... И я поняла, что там оставаться больше нельзя. И снова уехала, хотя очень не хотела. С тех пор я и кочую по стране, ни с кем не заводя близких знакомств, стараясь вообще не мозолить людям глаза. Со временем я научилась немного менять внешность, чтобы казаться старше и иметь возможность дольше жить на одном месте. Например, очки в роговой оправе разом могут прибавить лет пять. Грим, парики, я научилась использовать это всё. Раньше было проще – не нужны были никакие документы. Рекомендательные письма я легко подделывала. А теперь с этим сложно. Приходится жить по фальшивым документам. И ещё – нужно избегать любых потенциальных опасностей, которые могут привести к гибели и последующему воскрешению. Это действительно опасно. На этом-то я в итоге и погорела.
– Как? – поинтересовался Ричард.
– Попала в аварию. А не вожу машину, даже такси избегаю пользоваться. Но не предполагала, что быть пассажиром автобуса не менее опасно. Последнее, что я запомнила – на нас несётся потерявший управление бензовоз. Удар и темнота.
– Я помню про эту катастрофу, – кивнул Дэн. – Страшная трагедия. Двадцать семь человек сгорели на месте.
– Надеюсь, им повезло, как и мне, сразу погибнуть или потерять сознание от удара, – Эбби поёжилась. – Я хотя бы не почувствовала огня. Очнулась я уже в камере. Как позже узнала из разговоров – мне-то, конечно, никто ничего не рассказывал, – мой обгоревший труп отвезли в морг вместе с остальными. А там я, прямо на глазах, из головёшки стала вновь превращаться в человека. Возможно, если бы я так не обгорела, моё воскрешение не бросилось бы в глаза. Или если бы авария не была такой страшной, что тела пришлось опознавать по ДНК, и рядом не находились бы люди практически всё время… Раньше мне пару раз удавалось удирать из моргов, но в этот раз... В общем, видимо, об этом как-то узнали и забрали меня сюда. И стали исследовать. Я не понимала, где я, думала, может, в больнице? Попыталась убежать и поняла, что нахожусь в тюрьме. Через несколько недель исследований я уснула в своей камере, а проснулась уже в другой. И с этого момента начался ад.
– Видимо, тебя перевели из исследовательского филиала в центральный. Сюда привозят... убивать, – глухо уронил Ричард.
– Видимо, да, – Эбби крепче прижалась к Ричарду. – Меня... препарировали. Но я восстанавливалась. Со мной делали... многое. Долго. Проверяли мою живучесть. Даже с крысами в лабораториях так не обращаются. А потом всё прекратилось. Я была так измучена, испытывала такое облегчение от того, что пытки закончились, что не сразу поняла – меня перестали кормить. Аппетита у меня практически не было, дни сливались, так что я не сразу поняла, что происходит. Около недели ко мне вообще никто не заходил, потом меня стали периодически выводить – взвешивали, измеряли, фотографировали и возвращали в камеру. И каждый раз я ждала, что пытки начнутся снова. Но, видимо, они решили довести эксперимент до конца.
– Скажи, Эбби, – голос Ричарда звучал непривычно глухо и безжизненно. – Ты могла бы узнать тех, кто всё это с тобой делал?
– Да. Я никогда не забуду их лица. Но неужели мне нужно будет снова с ними встречаться? – Эбби крепче прижалась к Ричарду и ощутимо задрожала.
– Не придётся, – вмешался Дэн. – Только фотографии. Немного попозже. Кстати, тот врач, что сейчас зашивает парня, он был среди них? Ты явно его испугалась.
– Не его, – Эбби покачала головой. – Его среди них не было. Но его халат... Я, наверное, больше никогда не смогу смотреть на белый халат без содрогания.
– Сможешь, – с ласковой улыбкой возразил Ричард. – Стоит тебе только познакомиться с моим братом Джеффри. Он тоже врач, и, поверь мне, ты перестанешь бояться врачей, как только с ним познакомишься.
– Рэнди перестала, – сказал Роб. – Она тоже врачей боялась. Тоже была реакция на белый халат. Правда, причин у неё для этого было поменьше, чем у тебя, но много ли нужно, чтобы возникла фобия? Она рассказывала, что вспомнила об этом своём страхе лишь спустя почти неделю после знакомства с Джеффри. Точнее – вспомнила, что этот страх у неё был, но куда-то делся. И с тобой будет так же, я уверен.
– А что было дальше? – спросил Дэн. – Ты сказала, что не ела несколько месяцев. Разве такое возможно?
– Для меня, как оказалось, да. Первый месяц я не менялась. Поначалу очень хотела есть, а потом это желание притупилось. Желудок словно бы уснул. Потом я началу медленно худеть. А ещё через несколько недель начала стареть. И в итоге превратилась в то, что вы сегодня увидели. Я уже давно не хотела ни есть, ни жить. Только пить продолжала – вода была в кране умывальника. И лишь когда я встретила тебя, Ричард, то снова захотела жить. А кровь, которую вы дали мне выпить, пробудила зверский аппетит. И... произошло то, что произошло, я и сама такого не ожидала. Кстати, а зачем вы давали мне кровь, я же не вампир?
– Нет, конечно, – успокоил её Ричард. – Просто эта кровь – лечебная. Мы хотели тебя немного поддержать.
– Лечебная кровь?
– Я всё тебе расскажу. Позже. Обещаю. А пока, может, ты хочешь ещё покушать? И не смотри на нас такими испуганными глазами, Дуглас, я уверен, что это не заставит мою Эбби превратиться в ребёнка.
– Я бы правда ещё немного поела, – со смущённой улыбкой ответила Эбби Ричарду. – Всё такое вкусное!
– Голод – лучшая приправа, – едва слышно, так чтобы Эбби не услышала, пробормотал Фрэнк.
– Тогда я пойду, погрею, сейчас как раз моя очередь кашеварить, – Роб направился к двери, но возле неё притормозил и обернулся. – Есть ещё желающие? Потому что лично я тоже проголодался.
Дуглас тут же выразил желание перекусить – в устах оборотня это звучало весьма серьёзно, аппетит у наших взрослых превосходил человеческий в несколько раз. К моему удивлению, щенок, о котором я как-то даже забыла, поскольку он лежал очень спокойно, изображая большую меховую подушку, приподнял голову и жалобно проскулил, глядя то на меня, то на Роба.
– Ты тоже голоден, малыш? – задала я риторический вопрос, на который получила неожиданный ответ: щенок тихонько гавкнул и отчётливо кивнул. Удивлённо похлопав глазами, я взглянула на Фрэнка – заметил ли он? – и получила не менее удивлённый взгляд.
– Итак, я, Дуглас, Пирс с Коннором и щенок, – резюмировал Роб. – Итальянцы уже поели, Ричард, ты как?
Я даже не стала уточнять, как он узнал про Пирса, Коннора и итальянцев. Телепатия, супер-слух, неважно. Имея дело со своей семьёй, а теперь и с семьёй Фрэнка, я перестала чему-либо удивляться. А вот Эбби с явным недоумением смотрела на Роба. Но Ричард что-то прошептал ей на ухо, и она расслабилась.