Донор
Шрифт:
Наплававшись, он взобрался на бортик и стал искать глазами полотенце, и тогда Кэрол носком стопы пододвинула к нему черный купальный халат с голубой полоской "NIKE" на спине и, улыбаясь, сказала:
– It looks like as if there is no water at all in your place, poor fellow. It is insufferably dull for Aquarius.
– Hi, Carol! Least of all I have been waiting for... to see you in this swimming-pool... Only corpses dwell in this space I thought... How did you get there?
– Здесь не так пусто... Однако доступ сильно ограничен и селекция очень жесткая...
– Кэрол вытянула ноги из воды и перебралась
– Я бы сказал - жестокая, но даже это слово кажется слишком мягким, БД смотрел на нее, поражаясь совершенству тела и удивительной, вызывающей свежести кожи, эластичной и упругой даже на глаз...
– Почему вы тогда так настойчиво стремитесь сюда?
– спросила она.
БД оторопел, пораженный, и, уже готовясь парировать, понял, что она права, и все это время, даже не подозревая, он только и делал, что лез на рожон, лишь бы пробраться в этот странный, неизъяснимо привлекательный мир неограниченных возможностей.
– Значит, тебе тоже... пришлось претерпеть немало, если поселили здесь, - подвел он итог, рассматривая молодую женщину.
– Только как тебе удалось в таком юном возрасте попасть сюда? ... Неужто?!
– он растерянно замер от мысли, что с Кэрол могли расправиться, как расправились с Филимоном.
– Нет, вы неправы, - спокойно заметила Кэрол.
– В Америке нет Пал Палычей и Марф... Не перебивайте! Может быть, и есть... не знаю... Желаемый эффект был достигнут другим способом... Эту работу сделал мой муж...
– Не слишком ли сильно они управляют?
– спросил БД, уже зная ответ, и Кэрол, поняв это, промолчала и плавно, без брызг, сползла в бассейн, приглашая следовать за собой.
Он замешкался, развязывая пояс на халате, и вспомнил, что Кэрол, призывно глядевшая на него из воды, тоже Водолей, как Филимон, как Этери с Полом, как Даррел и Лиз, как он сам...
Он прыгнул и, приблизившись к ней, заглянул в глаза, чтобы почувствовать трепет желаний, и ничего не увидел. Она спокойно и внимательно смотрела на него, изучая, словно наблюдала в микроскоп клеточные митозы или конформацию белков, а рука между тем, нащупав плоть БД, принялась требовательно и строго теребить ее, и он, удивленный этим, почувствовал себя на приеме уролога.
– Кэрол! Судя по твоим неумелым действиям, эту работу тут не любят. Лучше выложи, что знаешь.
Он почувствовал, как она обрадовалась.
– Вы здесь самый информированный из нас, с очень высоким потенциалом... Навигатор... Может, поэтому вам достается сильнее... Но всему приходит конец, - она смущенно улыбнулась и выпустила пенис из рук.
– Вы единственный, кто может позволить проникать сюда и возвращаться обратно по собственной воле... Ступайте на свой чердак, чтоб сохранить эту способность...
– Ваша жизнь здесь похожа на сон, что снится Богу, - заметил БД, глядя на нее и, помедлив, добавил: - Чертов чекист, что следует за мной, как Жувер, придуманный Гюго, сильно интересовался вопросами экстракорпорального хранения органов, перед тем, как отправить меня сюда...
Кэрол, которая оттолкнулась от стенки бассейна обеими ногами, но еще не погрузила в воду лицо, повернулась и спросила заинтересованно:
– Почему вы не сказали ему всю правду? У нас сотрудничество с секретными службами считается почетным
– Я еще не знаю всего, чтобы делать публичные заявления...
Кэрол перестала кружить в бассейне, ухватилась за бортик:
– Много лет назад на сочинском базаре, распивая с Оскаром кахетинское вино, вы прекрасно сформулировали идею получения органов для трансплантации... Я ведь тоже пыталась когда-то делать подобное, выращивая клетки для мембран искусственного сердца.
– Я вернулся, Кэрол. И не просто вернулся...
– заговорил БД.
– Похоже, я решил проблему... Я выложил ее Пал Палычу и теперь чувствую себя мичуринцем-предателем... Я знаю, как создать клон-матрицу: бесполое биологическое существо, без мозгов, конечностей, органов пищеварения... Эта матка-Маня, как я ее называю, уже живет, наращивая мышцы и систему жизнеобеспечения. Незнакомые помошники мои погружают в нее вместе с нативными стволовыми клетками, сердечные, почечные, печеночные и просто мышечные клетки эмбрионов, которые делают ее полиморфной и необычайно резистентной, помогают самообучению и умению обеспечивать дозревание рудиментов до функционально полноценных органов, готовых к трансплантации, лишенных антигенной активности... И тогда мы сможем, наконец, создавать вечных людей-химер, о которых несбыточно и странно мечтали древние греки, тщательно описывая мифологические существа с головами львов, туловищами коз и хвостами драконов, как на фронтоне доме, в котором я живу... Хотите взглянуть на матку-Маню?
Кэрол улыбнулась и, уже собираясь погрузиться в голубую воду, приветственно взмахнула рукой:
– Спасибо! Помните, вы единственный, кто может периодически бывать здесь... Слышите? Короля играет свита... Ваши слова...
– Не мои, - растерянно произнес он вслед...
– Играет... но только на сцене... В жизни - по другому... Короля играет король и, если делает это плохо, свита прогоняет его, лишает трона, королевства и насилует любимую женщину...
И сразу вспомнил тех грузинских парней, что в домике спасателей на ночном пляже в Поти остервенело насиловали юную Даррел, бросив для удобства прекрасное тело на край стола, и забытая ненависть, изгнанная навсегда из памяти, вернулась, требуя мщения...
БД оглянулся по сторонам: бассейн был пуст...
– Труба зовет!
– подсказывало ему что-то и сразу все исчезло: нью-йоркский дом Кэрол с голубой водой в бассейне на крыше, небоскребы окрест, отражающие фасады друг друга, величавые и чистые, будто умытые дорогим пахучим детергентом, яркий солнечный день с самолетиком в синем небе, рисующим дымным следом "Coca-Cola", всегда волнующий запах океана, мерный, успокаивающий гул огромного города - так, должно быть, дышит очень большое животное - и что-то еще, совершенно непередаваемое, что и делало этот город Нью-Йорком...
Он не предпринимал усилий, даже мысленных, чтобы оказаться здесь, на безлюдном песчаном пляже, освещенном тревожно проглядывающей сквозь быстрые облака луной, прислушиваясь к шорохам камыша под ветром и недалекому мерному шуму волн...
Когда по белому флагу с красным крестом на длинном шесте он узнал домик спасателей, его затрясло от ненависти, прошлой беспомощности и стыда. Он еще успел удивиться:
– Что во мне может трястись, если я фрагмент?
– Но времени для размышлений не оставалось: он уже заглядывал в окно...