Донор
Шрифт:
БД заворочался в кресле, с трудом усваивая сказанное...
– Выкладывайте, что знаете, БД, и вы свободны!
– наседал коллега по бездомной жизни.
– Схема устройства и состав перфузата, и тогда ваш "Мерседес" за оградой ждет вас... Езжайте на все четыре стороны... Жизнь так коротка!
– П-по с-сравнению с чем?
– удалось улыбнуться БД, прежде чем на него обрушился град ударов...
Он почувствовал, как в рот ему заливают знакомый алкоголь из тяжелой бутылки толстого стекла, и увидел Марфу, прижимавшую горло бутылки к его губам. Он поискал глазами Пал Палыча.
– Я сейчас п-постараюсь
– Значит, это вы к-командовали п-парадами, отдавая распоряжения о моих т-транспортировках в Мирозданье за секретами длительной к-консервации? Вы п-периодически п-приказывали убивать меня... не до конца, и еще спрашиваете, как в паршивом фильме: "П-почему на вас все время охотятся?". Вы в т-темной шерстяной шапке с-стояли за с-спинами бандитов в рижском п-предместьи, когда они отправляли меня на тот с-свет...
Чекист щелкал тумблерами "Walkman". Подошла Марфа со шприцом в руке, а БД продолжал, крепчая духом и удивляясь своему бесстрашию:
– Б-боюсь разочаровать вас, с-старина, но в неземных лабораториях за т-титановыми стенами ничего нет... Одни м-муляжи... К-классно сделанные образцы-копии несуществующего и нефункционирующего оборудования, которые т-трепетно собирали для меня бывшие к-коллеги и друзья, п-понимая это и не п-понимая... Только оболочки м-механизмов, п-приборов, имитация п-перфузионных растворов и сред...
– Вы хотите сказать...
– растерянно начал Пал Палыч, тяжело поднимаясь со стола и отбрасывая ненужный "Walkman".
– Хочу!
– все больше смелея, перебил его БД.
– Вашему департаменту и вам лично, дорогой т-товарищ майор бесприютный, изменила чекистская п-проницательность... Продолжать?
– Говорите, БД! Говорите... Не паясничайте только.
– Пал Палыч еще сопротивлялся.
– Т-там, куда вы меня отправляли, как в к-командировки, п-периодически убивая, нет конкретных знаний, ни к-количественных, ни к-качественных... Т-только контуры, корпуса... Не из папье-маше или пластмасы, но из дорогого неизвестного металла, м-муляжи того, что вы хотите увидеть и узнать: устройства для неограниченнной во времени к-консервации органов без начинки, новое оружие м-массового п-поражения, лекарственные п-препараты, п-побеждающие неизлечимые болезни, новые средства связи... Бесконечная ярмарка будущих открытий, словно безумная м-мадам Тюффо выстроила футурологический музей в Мирозданье...
БД покосился на шприц в руке Марфы.
Бывший коллега по бездорожью растерянно опустился на низкий столик, понимая, что БД говорит правду:
– Значит, все напрасно?
– Н-напрасно для вас, для тех двух, что п-приезжали в Тбилиси и уговаривали организовать лабораторию-бойню, а вы подключили эфэсбэшный департамент, грузинов, чиновников...
– А для вас?
– угрюмо спросил Пал Палыч.
– Я только что с-старался объяснить: открытия п-приходят к тем, кто подготовлен к их п-пониманию...
БД уселся удобнее, взглянул на гематому в локтевом сгибе, куда Марфа вводила психотропное средство, и заявил, нахально улыбаясь:
– А чтобы решить к-ключевую п-проблему т-трансплантологии и обеспечить клиники неограниченным запасом п-пригодных к п-пересадке
– Значит, там, где вы бываете, трансплантацию считают бесперспективной?
– удивился полковник-майор от ФСБ.
– Органы надо выращивать, т-товарищ, - вещал БД, высокомерно поглядывая на Пал Палыча, - как выращивала когда-то Кэрол к-клеточные культуры для выстилки мембран искусственного сердца, как выращивают на грядках огурцы, как растут грибы, и н-начинать надо с т-теплиц... Да, да... С создания теплиц... Это направление в овощеводстве с-сулит такие п-перспективы, над которыми, объединившись, станут работать исследовательские центры многих стран, и вы уже не сможете никого убить...
– Почему?
– искренне удивился Пал Палыч.
– П-потому что органы с-станут расти сами по себе, не в людях, а на грядках, в м-матках-модулях. Одну такую матку-грядку мне удалось вырастить ... почти.
– БД помолчал, копя силы для следующего заявление, и наконец сказал:
– Л-любое открытие, п-появляясь на свет, уничтожает тех, кто топчется п-поблизости...
– Тогда я убью вас, заранее...
– М-меня н-нельзя убить, - улыбнулся БД.
– Почему?
– П-потому что я - В-вечный, Вечный Ж-ж-жи...
Он не успел закончить: нервы чекиста не выдержали, и он принялся избивать БД: руками, ногами, а потом оторванной от стены деревянной доской с толстыми гвоздями, служившей Марфе вешалкой...
Он опять держал на коленях COMPAQ с быстро бегущими строчками:
"Я действовал с хорошими... намерениями, которые, подобно лучу света, способны пронизать и обогреть мир, и тогда вера состоит в том, что мы верим всему, чего не видим, и награда за эту слепую веру - возможность увидеть все то, во что верим... как видит Вечный Жид... как увижу скоро я сам... и научу других... "
Он не чувствовал, как Марфа обмыла окровавленное лицо, надела на голову беспроводные стерео-наушники, неcлышно звучавшие "Весной" из "Четырех Времен Года", и отвернулась, чтоб не видеть, как Пал Палыч обвязывает шею толстой веревкой, зафиксированной в крюке под потолком. Вместе они перенесли его на стол и замерли в нерешительности...
– Просто наклоните стол, - сказала Марфа, подумав...
– Он скатится... И вышла из подсобки...
Глава 8. В кладовке Мирозданья...
Страшная своей непреложностью череда недоводимых до конца убийств БД, если можно соотнести множественное число этого слова с бытием одного человека, ставшая для него привычной, как грипп, как редкое бритье, видимо, сделали свое дело, убыстрив процесс перехода в новое агрегатное состояние: не было ни бассейнов с дорожками, ни многоярусных трибун, переполненных гудящей толпой, не было и моря с теплой соленой водой... Вообще не было воды и ее отсутствие ощущалось, мешая...
Когда он понял, что вновь способен думать, он был уже фрагментом Мирозданья, знакомого и привычного, и совсем не удивился, увидев Кэрол. Она сидела у кромки бассейна на крыше дома в Нью-Йорке, опустив ноги в голубую воду. Он обрадовался: встрече, воде ли, и, расставив руки, и глупо улыбаясь, шагнул к ней, но в самый последний момент передумал и прыгнул в зовущую голубизну, и поплыл мощно, погрузив лицо в воду, равномерно вынося руки на поверхность, взбивая пену прямыми ногами.