Донор
Шрифт:
– Ч-человек всегда б-будет н-нуждаться в одиночестве. Т-только надо н-научиться входить т-туда без стука...
– Вы умный, БД, а как жить, знаете?
– настырничал слесарь, надолго приложился к бутылке, а потом с надеждой посмотрел на него.
– "Надо б-быть п-прохожими", говорил Христос. Он был гений... А ж-жить н-надо д-день за днем, уклоняясь от н-невзгод.
– БД!
– человек протягивал ему бутылку.
– Наши мужики уважают вас и хотят, чтобы и вы отвечали взаимностью, и были доступнее.
– Они х-хотят, - перебил БД, - ч-чтобы я п-предоставлял с-свою п-прямую кишку для их с-сексуальных забав, к-когда п-под рукой нет д-девок...
– Я хочу п-понять, что п-происходит с-сегодня не
– уже спокойно продолжал БД, поднося горлышко бутылки к губам.
– Мне не важно, как б-будут ранжированы те интеллигенты, кто скурвился и, забыв про свои предназначенье, роль и х-хорошее воспитание, как женщины, побежали за б-богатыми русскими, л-латышами, американцами, сильно с-согнувшись в п-попытке лизнуть ч-чужое колено, вместо того, ч-чтобы привычно идти на Соловки или уезжать из страны, как было всегда, как ездил Тургенев... Мне мучительно не х-хватает з-знания того, что с-случилось с горсткой не скурвленных, таких как я, в России и вокруг нее: в Латвии, Грузии... Не г-говорю о тех, к-кто с-сумел удержаться в прежнем звании или должности, хотя должности для таких, как я, не очень много значили. Этого я до сих пор не с-сумел объяснить Д-дарел и сыновьям...
Мужик, который понял, как жить, сказал:
– Давайте выпьем, БД, за вас, человека слишком умного, чтобы понимать простые вещи!
"Этот хазер из университета меня доконает," - подумал БД и, сделав глоток из протянутой бутылки, оглянулся. Они сидели на железнодорожной насыпи, где-то между Ригой и Юрмалой. Жиденькая рощища молодых осин шелестела красно-желтыми осенними листьями над головой, отгоняя запахи вокзалов, нагретых рельсов, шпал и удивительно стойкий запах вареной курицы, густо реявший над полотном железной дороги. The Real Indian Summer во всей красе: теплое, солнечное, немного печальное, с паутиной и тревожными гудками электричек, грустными рядами продавцов грибов на рынках, предожиданием несбыточного и увяданием в природе...
"Есть в осени первоначальной короткая, но дивная пора - Весь день стоит как бы хрустальный, и лучезарны вечера...".
– К-кто из команды ваших коллег-беспризорников определяет места для встреч и в-выпивок? Всех этих vanity fairs?
– спросил БД настойчивого мужика.
– К-каким образом обеспечивается безопасность и почему полиция всегда с-старается обойти нас стороной даже, когда поведение некоторых становится вызывающим?
– Знаете!
– Снова пустился он в воспоминания.
– М-много лет назад я задавался п-подобным вопросом, правда по другому поводу. М-меня так же с-сильно интересовало, кто в нашем бывшем доблестном и могучем КГБ определял места встреч своих офицеров с хорошо воспитанными людьми?
– С такими, как вы?
– Они руководствовались т-теми же п-принципами, что и кто-то в вашей к-команде: комфорт, разумеется, с точки зрения ГБ, безопасность, привлекательный вид из окна и что-то еще непередаваемое, но удивительно п-похожее... П-пожалуй, н-непредсказуемость выбранного м-места.
– Места для встреч обычно выбирает Пал Палыч, - ответил бывший служащий на ВЭФе.
– Вон тот худой мужик с большим носом.
БД посмотрел и увидел пожилого интеллигентного человека с большим грузинским или еврейским носом, густым курчавым ежиком седых волос, в длинных шортах со множеством карманов, кривыми волосатыми ногами и плотной светлой рубахе с темными пуговицами.
"Господи!
– подумал БД.
– Это же тот из ЧК, что приезжал из-за "кумыса" и морочил мне голову в кабинете директора тбилисской филармонии, удивляя, кроме прочего, умением выбирать места для встреч... Где-то еще, совсем недавно, я встречался с ним..."
– Н-нет!
– Бормотал БД.
– Не м-может б-быть!
– Но ноги уже несли его к мужику в толстых шортах, лежащему под деревом неподалеку от остальных. Что-то в этом старом еврее-грузине уже давно привлекало его, но он старался избегать знакомств. Ему был интересен только один человек - он сам.
БД чуть не налетел на него и, остановившись, начал молча разглядывать. Тот сел и, улыбнувшись, спросил:
– Что-нибудь случилось? Вы похожи на человека, который выиграл в лоторею велосипед.
– Мы с вами встречались в прежней жизни, не правда? Встречались? Может быть, велосипедные гонки "Tour de France"?
Мужчина с большим носом смотрел на БД, молчал и улыбался.
Нет, простите. Я, к-кажется, ошибся.
– Так вот, старина!
– Сказал БД слесарю-преподавателю.
– Хорошо воспитанные люди...
– Такие, как вы?
– Спросил тот просыпаясь.
– В бедности трудно с-сохранить х-хорошие манеры, - начал нервничать БД.
– Но вы не ответили!
– настаивал университетский придурок.
– Я терпеть не могу отвечать ответом на в-вопрос. Я начинаю с-себя чувствовать, как на допросе в ЧК.
Мужик обиделся и демонстративно отвернулся.
– Х-хорошо воспитанные люди, такие как я, с х-хорошим вкусом, способные оценить не пробуя, - произнес БД и посмотрел на университетского придурка, лицо которого в этот момент выражало удовлетворение человека, исполнившего свой долг, - не скурвливаются под воздействием обстоятельств, даже самых с-страшных. Х-хотя, если честно... то, что произошло с х-хорошими людьми в бывшей лучшей, самой худшей и любимой стране, еще не есть самое страшное, потому что та малая не скурвленная горстка хороших людей в самой России и вокруг нее, не утратившая чести, достоинства и благородства, традиционно не захотела п-принимать участия в том, что происходило: ни мозгами, ни делами, ни просто п-присутствием своим, которое многое значит... Всегда, д-думали хорошие люди, найдутся полуинтеллигенты без с-среднего образования, которые поучаствуют в этом бизнесе, п-потому что нет такого гнусного и мерзкого политического т-течения, к-которое не нашло бы с-своих интеллигентов-холопов, большая часть из которых сразу п-принимается прославлять власть и ее действия, а другая, м-меньшая, н-начинает обличать, но так бездарно и неумело, что лучше бы она этого не делала никогда... А мы будем наблюдать за событиями и, когда все закончится, решим, как оценить случившееся, - вещал БД, периодически прикладывая горлышко бутылки к губам.
– Так или примерно так, - продолжал он, поглядывая на университетского безработного, который спал, положив голову на его зимний башмак желтой кожи с рваными шнурками, надетый на босу ногу, - рассуждали хорошие люди, п-привычно рассчитывающие, что власти будут заигрывать с ними или с-сгонять в лагеря, как это традиционно происходило на Руси...
Он сделал паузу, чтобы поискать еду и, не найдя, отхлебнул из бутылки. Он заметил, что, кроме уснувшего на башмаке университетского придурка, пьяное бормотание слушает еще несколько человек, окруживших его кольцом, в том числе тот смутный носатый мужик из ЧК, не пожелавший колоться.
– - И здесь, д-джентельмены, - БД вдруг понял, чего ему так сильно не хватало все это время: аудитории, наслаждающейся его выступлениями, с-случилось непредвиденное... В-власть Российская п-просто перестала обращать внимание на хороших людей. Ей, власти, б-было не до того и она положила на них, - проснувшийся вэфовец напрягся в ожидании знакомой с детства фразы, но БД не был традиционалистом и не стал формулировать. П-положила на них свои немытые, взопревшие г-гениталии, не понимая, что именно эти х-хорошие люди больше всего нужны ей сегодня... С-сейчас... и в России, а не в Л-латвии или Америке, Грузии или Франции... п-потому что и в них тоже ее сила и спасение... Т-такого еще не бывало, и хорошие люди, которые всегда немного евреи, растерялись...