Дориан Дарроу: Заговор кукол
Шрифт:
И жаль, что до соблазнения все же не дошло, тогда Мэри-Джейн могла бы настоять на свадьбе.
Кошки вдруг насторожились и заурчали слаженным хором. А затем в дверь раздался стук.
— Кто там? — спросила Мэри-Джейн, сетуя, что старуха Джилл уже спит, а значит, дверь придется открывать самой.
А вдруг это Вальтер? Он понял, что несчастлив или что любил лишь ее одну и теперь…
Кошки завыли. Черный Бес, вскочив на стол, выгнулся дугой.
— Брысь пошел! — внезапно очнувшаяся
— Вам письмо, — сказал толстяк в плаще, протягивая мокрый прямоугольник с расплывшимися буквами.
Всего лишь письмо?
От Вальтера?
Мэри-Джейн протянула руку, а толстяк вдруг схватил за запястье, дернул к себе, одновременно прижимая к лицу пропитанную чем-то вонючим тряпку.
Голова закружилась, а голос дождя стал оглушительно-громким.
Теперь Мэри-Джейн дождь ненавидела.
Он шел за ней давно. С того самого момента, когда случайный взгляд, скользнув по толпе, вдруг зацепился за шляпку с пучком увядших незабудок на белой ленте. Девушка повернулась, и он понял, что не сможет отступить.
Она ведь так похожа…
Узкое лицо с непристойно ярким румянцем. Соломенные волосы, прядка которых, выбившись из-под шляпки, щекотала шею. Белый воротничок дешевого кружева. Колокол юбки и узкая талия.
Он смотрел, пока девушка не скрылась в толпе, и, поняв, что почти потерял, кинулся следом. Он распихивал толпу локтями, огрызаясь и порой орудуя тростью.
Визжат? Плевать!
Запомнят?
Плохо. Не страшно. Опишут маску и одежду, а в одежде примечательного мало. И маски такие есть у каждого…
Нет, нельзя. Осторожность. Отец учил, что превыше всего — осторожность. И значит… ничего не значит. Он должен ее догнать.
Девушка стояла у лавки бакалейщика, придирчиво разглядывая витрину. И он вздохнул, прижал руку к груди, пытаясь унять колотящееся сердце. Заставил себя пройти мимо, пусть и шел медленно, мучительно борясь с желанием коснуться ее шеи.
— Полфунта сахару, пожалуйста, — сказала девушка, и он вздрогнул, поскольку не мог не узнать этот голос. Неужели…
— Убей, — прошелестело ветром в ушах.
— Нет.
Сказал вслух, и грязная нищенка, что тянулась за ним от самого моста, нудно клянча подаяние, отпрыгнула.
— Я не буду. Не здесь. Не сейчас. Люди. Время.
— Убей.
— Я не хочу. Это все ты. И только ты. Но еще ведь рано? Рано, конечно. Я знаю. Я…
— Убей.
Прогрохотала карета, заглушая его ответ, и звон подков о мостовую смешался со смехом, которого, правда, не существовало. Пора было уходить.
Дождь давным-давно прекратился. Солнце, разгораясь, топило туманы, и молоко их стекало
Серые, как платье незнакомки.
Корзинка в ее руке была полна, и девушка неторопливым шагом направилась к Байчер-Роуд. Она то и дело останавливалась, словно желая поддразнить его, и когда замерла у очередной витрины — со шляпками и лентами — он тихо заскулил.
Солнце жглось. Он почти уже решился спрятаться, но голос велел:
— Стой.
Пришлось подчиниться.
Но вот девица — жестокосердная! — наконец, изволила поспешить. Теперь каблучки ее туфель звенели весело и бодро, юбка колыхалась, а незабудки на шляпке подпрыгивали, пока вовсе не вывалились из-за ленты.
Он поднял. Мертвые цветы воняли духами. И запах этот был чудесен.
Девушка исчезла в дверях доходного дома, что одним боком выходил на Кассон-стрит, а другим подпирал унылую громадину торгового дома.
— Я вернусь, — пообещал он голосу и, получив согласие, вскинул руку. Извозчик отыскался сразу. Повезло.
До подвала сырость добралась лишь к вечеру, когда кости старого дома, напитавшись дождевой водой, разбухли. Сквозь раскрывшиеся поры вяло сочилась черная жижица, и Фло приходилось то и дело подтирать ее, не позволяя скопиться в лужу.
Как будто у Фло иных занятий не было. Хорошо хоть девка, которую притащили, все еще не прочухалась, а значит лежала тихо и спокойно. А вот вторая наоборот заволновалась, задергала головой и цепью затрясла. Потом вдруг глянула на Фло мутными глазами и четко произнесла:
— Мама…
Фло со вздохом кинула тряпку, вытерла о передник замерзшие руки и подошла к безумной.
— Мама, — повторила та, протягивая сложенные лодочкой ладошки. — Ма-ма…
— Нет.
— Да.
Второе слово удивило больше первого, потому как гляделось сказанным не случайно, но в ответ на фразу Фло. А такого не могло быть.
— Кушать хочешь? Сейчас покушаем.
Девушка прижала голову к левому плечу, открыла рот и задышала часто, по-собачьи. Даже язык розовый вывалила.
Тьфу ты. Сумасшедшая и есть сумасшедшая.
— Д…
— Дать? Чего тебе дать? На вот, — Фло вытащила из кармана передника катушку для ниток и сунула в холодную ладошку. Сама сжала пальцы, заставляя взять нехитрую игрушку, и уже собиралась отойти, когда девушка четко произнесла.
— Дориан.
— Кто, милая?
— Дор-р-риан… Дор-Дор-Дориан!
— Успокойся, милая, все хорошо… — Фло вцепилась в плечи, не позволяя сумасшедшей подняться. — Все хорошо…