Дорога домой
Шрифт:
— Никак не могу понять, — подав президенту полотенце в нарушение всех инструкций, заговорил охранник, — что вы, люди, находите в этом действии, — кивнул он на ребристую водную гладь, — объясни мне, правитель Гард.
— Кромин?
— Можно и так, — усмехнулся охранник.
— Давай-ка, Кромин… или как там тебя? Мы с тобой договоримся. — Бесцеремонное вмешательство вызвало раздражение. Президент легко мог взять себя в руки, но нахальство чужаков лезло за рамки, и глава республики, сверля вооружённого охранника взглядом, холодно продолжил: — Дальше будет так, — падали слова кусочками льда, — если вы действительно хотите сотрудничать, то я требую. Во-первых, никогда не появляться без предварительной договорённости. Во-вторых, ваш представитель должен выбрать себе одного носителя и для удобства связи постоянно проживать в пределах республики.
— А в-третьих? — Круглое лицо молодого охранника выжидательно застыло.
— А в-третьих, — понизил Гард голос, — если два первых условия не будут приняты, то пошли вы к Халлу и больше никогда здесь не появляйтесь. В противном случае буду, невзирая на ранги, усыплять носителей, а со временем найду способ добраться и до вас.
— Думаешь, выйдет?
— Выйдет, — заглянув в глаза спрятавшемуся в теле охранника чужаку, уверенно сказал президент. — Не надо считать себя умнее и сильнее остальных. Начнём с того, что у нас подавляющее численное превосходство. Да, да, мы знаем, сколь вас мало. И видит бог, если вы будете нам угрожать или вести себя недостаточно корректно, мы объединимся с вахнами и окончательно закроем эту тему.
— А мы, по-твоему, будем стоять и смотреть?
— Мне совершенно равно, стоять вы будете, лежать. Я предупреждаю. Либо мы налаживаем рабочее отношения, либо просто забываем о существовании друг друга. Всё остальное буду рассматривать как вмешательство и враждебные действия.
— Ты категоричен, правитель Гард, — произнесло сидящее в охраннике существо. — Мой народ слышал твои слова и до выяснения обстоятельств согласен на сотрудничество. Зови меня Кромин. Я буду постоянным представителем. Носителей менять больше не буду; надеюсь, человек, в чьём теле я нахожусь, будет не против.
— Думаю, в дальнейшем мы сможем компенсировать ему неудобства, сейчас, как я понимаю, выбора у него всё равно нет.
— Мы слышали ваше обсуждение, — перешёл чужак к делу, — и как и вы, склоняемся к мысли, что конечной целью вашей войны являемся мы.
— Дальше, — затаил Гард дыхание.
— А дальше ничего нет. Как я уже говорил, вы первые из разумных, кого мы встретили. Мы даже предположить не можем, кто, а главное, почему хочет столкнуть нас лбами.
Ничего нового разговор не дал. Глубокой ночью пляшущий на струях реактивного пламени челнок поднял главу республики и новоявленного союзника на орбиту, где их поджидал президентский транспорт.
Настойчивая трель вызова, наполняя спальню высокими тонами, сначала вмешалась в приятный сон, а затем окончательно вырвала Олега из объятий Морфея.
— Уляна, ты? — взглянув на висящее над галографом женское лицо, спросил молодой мужчина. — Случилось что?
— Привет, братик, спишь?
— Конечно сплю, — потирая глаза, недовольно проворчал он, — я с ночной смены, лёг недавно, говори.
— Ну извини, — мельком извинилась она за нарушенный сон, — вот ты всё время говоришь, будто я бесполезным делом занимаюсь…
— И ещё раз скажу, — перебил он сестру, — какая может быть польза от работы в архиве. В бумажном архиве, — сделал он ударение на макулатурном слове, — в наше время копить ненужный хлам могут только такие бумажные черви, как ты. Ты из-за этого меня разбудила?
— Ты ТВ смотришь?
— Иногда.
— Слышал, что войну, оказывается, не вахны начали?
— Слышал, — буркнул брат и, недвусмысленно взглянув на часы, тяжко выдохнул.
— А слышал, что один из посланных ещё в начале войны зондов обнаружил странную планету, на которой, возможно, обитают разумные существа.
— Аномалия Вьятта?
— Она самая.
— И что? — скучнел с каждой минутой Олег.
— Когда несколько лет назад зонды отправляли во все стороны, помимо электронных записей составлялись бумажные формуляры, которые, как понимаешь, сданы на хранение в центральный архив. По всем вернувшимся зондам также составлялась полная опись и сдавалась нам же. Мне стало интересно, и я просмотрела бумаги по зонду, обнаружившему аномалию Вьятта; угадай, что я там нашла?
— И что же ты там нашла? — давя раздражение, изобразил заинтересованность братец.
— При постройке все агрегаты зондов подвергались электронной маркировке и лишь на силовой раме зонда высечен стандартный номер. Так вот, — продолжила она, — при осмотре зонда техники вместе с описью агрегатов просто переслали этот номер нам, для распечатки на бумагу. Они тоже считают нашу работу бесцельной тратой времени, поэтому ограничились сравнением лишь электронных маркировок. Я сравнила нанесённый на раму номер на ушедшем зонде и на вернувшемся, и оказалось, что они не совпадают.
Уляна замолкла и, ожидая реакции, смотрела на брата.
— И что? — хлопая глазами, переспросил тот.
— Как что? — возмутилась девушка. — Обнаруживший аномалию Вьятта зонд туда вообще не летал. Зонд с таким номером ушёл на дальний маршрут и вернуться должен не раньше чем через несколько лет. Думаю, я нашла что-то очень странное.
— А техническая служба не заметила, что номера не совпадают?
— По электронным базам всё совпало, но вот бумажки с подписью и печатью тех времён у них не оказалось. Соответственно сравнить было не с чем. Кроме меня, несовпадения никто не заметил. Всё-таки это странно.
— Нет здесь ничего странного, — посмеялся над впечатлительной сестрёнкой Олег, — просто какой-то бумажный червь ещё при запуске зондов перепутал эти самые номера и вписал их не туда, куда надо. Вот и вся неразбериха.
— Может быть, — немного сникнув, выдохнула девушка, — я как-то об этом не подумала.
— В следующий раз думай, и пожалуйста, из-за такой ерунды меня больше не буди. Пока, бумажная душа.
Какое-то время Уляна задумчиво смотрела на погасшую линзу галографа.