Дорога Короля
Шрифт:
— Он не мог и несколько минут посидеть спокойно, чтобы художник мог написать его портрет, — вздохнула королева. — Это рисунок одного из его друзей. Он подарил мне его, когда… когда мой сын погиб.
Принц, видимо, был поглощен чтением, когда его друг сделал этот набросок, умело передав сходство с оригиналом. Высоколобая голова принца покоилась на красивой руке с длинными пальцами; глаза были опущены, их скрывали длинные ресницы. Красивый прямой нос и довольно крупный суровый рот. Волосы, едва намеченные художником, так что невозможно было понять, темные они или
— Но вы же так и не знаете, что с ним случилось! Разве можно просто позволить человеку уйти из твоей жизни, не узнав, умер он или жив?
— В мире немало таких вещей, которых я никогда не узнаю! — резко возразил ей король, но Луна не сдавалась:
— Я у ворот дворца встретила одного человека, который до сих пор оплакивает принца. И он назвал его «сердцем нашей страны». Никто на свете не может жить без своего сердца!
Королева снова грустно вздохнула и опустила глаза в тарелку, но ничего не сказала.
— Довольно! — рассердился король. — Если ты считаешь, что должна кого-то искать, так ищи. А я желаю, чтобы у меня за столом во время обеда царили мир, покой и веселье! Ну что, детка, выпьешь со мной за мир и покой в этом зале?
И он, накрыв своей рукой правую руку Юной Луны, протянул к ней свой серебряный кубок, украшенный резьбой.
Она так и застыла, не сводя глаз со своего отражения в кубке короля. Потом подняла глаза и спокойно ответила:
— Нет.
В зале воцарилось гробовое молчание.
— Ты не станешь пить со мною? — спросил наконец изумленный король.
— Нет, я не стану… пить за твой мир и покой, господин мой. Здесь нет и не может быть мира и покоя, как бы сильно вы все ни старались это скрыть! Мне очень жаль! — Она сказала это от чистого сердца, зная, что каждое ее слово — правда. — Простите меня, — прибавила она тихо и выдернула свою правую руку из-под руки короля, крупной, но какой-то чересчур мягкой и вялой. — Я лучше пойду спать. Я хочу завтра как можно раньше выйти в путь.
Она встала из-за стола и снова прошла через весь зал к дверям, сопровождаемая всеобщим молчанием. Но то было уже молчание совсем иного рода.
В коридоре Юную Луну поджидала какая-то служанка, которая и отвела ее в уже приготовленную комнату. Там Луна обнаружила свою одежду, выстиранную, выглаженную и аккуратно сложенную. В камине горел огонь, постель была постлана, но той краснолицей женщины видно не было. Юная Луна сняла свое роскошное платье, бережно повесила его на стул, надела старенькую ночную рубашку и подошла к зеркалу, чтобы вынуть из прически шпильки и расчесать косы.
Расстегнув золотую заколку, она уже хотела положить ее на столик, когда вдруг поняла, что держит в руке. Это была маленькая лягушка,
Ее лягушка! Такие же лапки и выпученные глаза! Это же ее заколка! Юная Луна подбежала к двери и резко распахнула ее.
— Эй! — крикнула она. — Есть здесь кто-нибудь? — Ей никто не ответил, и она снова вернулась в комнату, поискала и вскоре нашла колокольчик для вызова слуг, прикрытый краем гобелена.
Через несколько минут в дверях появилась служанка, черноволосая, черноглазая, с блестящими глазами.
— Да, госпожа моя?
— Скажи, та женщина, что готовила мне ванну и помогала мыться, а потом принесла новое платье… Она все еще здесь?
Девушка растерянно посмотрела на Юную Луну.
— Прости, госпожа, но я не знаю, кто тебя обслуживал. А как эта женщина выглядит?
— Примерно моего роста, лицо красное, волосы вьющиеся и довольно-таки растрепанные…
Служанка явно была поражена:
— Но госпожа-а… Тут у нас никого с таким лицом нет…
Луна устало опустилась в кресло.
— Что ж, ничего удивительного. Спасибо и прости, что зря побеспокоила.
Девушка кивнула и закрыла за собой дверь. А Юная Луна, потушив свечи, тут же легла, но очень долго не могла уснуть.
Наконец забрезжил серый дождливый рассвет. Она быстро оделась, уложила вещи в мешок и, зная, что идти нужно все время вниз, спустилась по лестнице и довольно быстро обнаружила дверь, ведущую наружу. Это, видимо, была одна из задних дверей дворца, и Юная Луна оказалась в небольшом дворе, обнесенном каменной оградой, где был разбит огород и висело выстиранное белье. На дорожке сидел на корточках какой-то мужчина и чинил колесо у своей тачки.
— Эй, девушка! — окликнул он ее — словно лопатой по камням провел. — Помоги-ка мне! Приподними эту ось, а?
Юная Луна вздохнула. Ей хотелось поскорее уйти отсюда и начать путь, ибо движение — это уже какое-то действие. Ей противен был этот прекрасный дворец, потерявший свое сердце. Однако она все-таки подошла к мужчине, перешагнула через кучу вывалившегося из тачки ревеня и приподняла ось.
На что уж там эта тачка умудрилась наехать, неизвестно, но ось колеса расщепилась. И длинная тонкая щепка вонзилась Юной Луне в правую руку. Она громко вскрикнула и вытащила занозу, но кровь из раненой ладошки так и закапала на стебли ревеня.
Юная Луна, немного испугавшись, внимательно посмотрела на мужчину, возившегося с колесом.
Это оказался тот самый человек, что вместе с женой разгружал вчера повозку с сеном. Седой, с серо-зелеными глазами цвета листьев шалфея. У него было грубовато-мрачное крестьянское лицо, такое же красное, как у женщины, которая…
Значит, женщина, что помогала ей мыться, та самая! Именно ей и ее мужу она вчера помогала разгружать сено! Как это она сразу не заметила? Теперь ей вдруг вспомнились и зеленые глаза краснолицей приветливой женщины, и даже клочок сена, застрявший в ее буйной кудрявой шевелюре… Луна резко выпрямилась и хотела уйти, но старик схватил ее за руку.