Пес голодал зимою и тощал,И самому себе он обещал:«Как потеплеет, к нынешнему летуЯ дом себе построю по обету!Ведь я теперь осунулся, стал худ,И для меня не столь уж тяжкий труд —Соорудить ту малую камору,Что худобе моей как раз и впору».Но к лету пес разъелся, растолстел,И строить дом уже не захотел:«Пусть даже возведу домишко скромный, —Как помещусь в нем, толстый и огромный?А для большой постройки сил-то нет:Придется мне нарушить свой обет!..»…В несчастьях человек дает обеты:«Клянусь, мол, совершить и то, и это…»Но чуть минует ряд событий злых —О клятвах забывает он былых!
Испуг
Социально-сатирическое содержание этой притчи очевидно. Вместе с тем у нее имеется и более глубокий подтекст: оказавшись в вещественно-телесном мире, даже дух мудреца и праведника («соседа») подвергается многим напастям, постигающим тех, кто далек от познания Истины («ослов»). Законы, действующие в физической реальности («царя приказ»), зачастую равно применимы и к святым, и к грешным (ср. в Библии: «Всему и всем — одно: одна участь праведнику и нечестивому… чистому и нечистому…» — Еккл. 9, 2). Поэтому, по мысли Руми,
страдания достойных людей далеко не всегда можно объяснить какой-либо виной с их стороны. Д. Щ.
Испуг
«Сосед, спаси!» — «Да что с тобой, сосед?»«Скорее спрячь меня: беда из бед!»«Что за беда?» — «Царя приказ таков:Набрать в обоз для войска ишаков!»«Приказ царя? Но ты-то — не ишак,И почему разволновался так?»«Но может кто-нибудь из царских слугПринять меня за ишака! А вдруг?!..И что я им сумею доказать,Когда, схватив, начнут меня вязать?Кого-нибудь они, наверняка,Уже ведут, приняв за ишака!»
Лицом к хвосту
Сила эгоизма («она и своенравна, и горда») заставляет человека отвращаться от Творца, «поворачиваться спиной» к Лику Божьему (ср. у пророка Иеремии: «…Они… жили по внушению и упорству злого сердца своего, и стали ко Мне спиною, а не лицом» — Иер. 7, 24). Взгляд себялюбца обращен исключительно к собственной корысти, что мешает ему приблизиться к Богу («домой… возвратиться»). Поэтому система суфийского обучения направлена на переориентацию жизненных ценностей человека («как поскачешь — сядь лицом к хвосту»).
Д. Щ.
Лицом к хвосту
Раз к воеводе обратился воин,Что верен был и милости достоин:«Вели, чтоб конюх дал мне кобылицу —Домой, к семье спешу я возвратиться!»А тот ему: «Ты в стойло сам ступайИ серую кобылу оседлай!»«Да будь неладна серая кобыла,Ведь помню — нелегко с ней сладить было:Она и своенравна, и горда —Вперед не шла, а пятилась всегда».«И все же оседлай кобылу ту,Но как поскачешь — сядь лицом к хвосту!..»…Не только лошадь, — человек инойПо жизни шествует вперед спиной:Упрямства дух живет в его грудиИ не дает узреть, что впереди!..
Певец
Если во многих суфийских текстах «опьянение» означает мистический экстаз, то здесь оно, напротив, символизирует неспособность плотского разума («начальник стражи») ориентироваться в духовной реальности. Обладая способностью только логического мышления, претендующего на однозначность любых решений, начальник стражи впадает в страшный гнев, когда сталкивается с вопросом: «Откуда знать?». Последний как бы воплощает в себе неоднозначность подхода к различным явлениям, который характерен для мистического восприятия, а также искусства («певец»). Рассказ указывает также на недоступность суфийских истин для людей, мыслящих слишком прямолинейно.
Д. Щ.
Певец
Начальник стражи, грозный и хмельной,Призвал певца: «Ты мне такое спой,Чтоб мог я отвести больную душу!»И пел певец, а тот, качаясь, слушал:«Откуда знать мне, мрак ты или свет?Откуда знать мне, любишь или нет?Откуда знать мне, верить ли судьбе?Откуда знать, я нужен ли тебе?»Так повторял опять он и опять,Вздыхая томно: «Ах, откуда знать?..»Начальник стражи гневно вдруг взглянулИ острой саблей над певцом взмахнул.Но друг — хмельного за руку схватилИ тем удар смертельный отвратил:«Приди в себя, ты не в бою, храбрец,И пред тобой не воин, а певец!»А тот: «Зачем опять он и опятьТвердит: „Откуда знать, откуда знать“?!За это пусть ответит головой,Чтоб понял: коль не знаешь — так не пой!»
Лиса, лев и осел
В образе осла выведен начинающий, нестойкий адепт суфизма, наставленный в основах учения о терпении (сабр) и уповании на Бога (таваккул), однако постоянно соблазняемый своим плотским разумом. Последний изображен в виде лисы, приводящей «неотразимые» аргументы, которые сбивают «верующего» осла с толку и понуждают его изменять собственным принципам. Лев — символ духовной смерти, подстерегающей отступника от Истины. Рассказ заимствован из сокровищницы сюжетов «Калилы и Димны». Все подобные сюжеты, имеющие в первоисточнике буквально-житейскую направленность, переосмыслены Руми в духе суфийской мистики. Диспут лисы с ослом — пародия на споры между кадаритами, доказывавшими наличие у человека свободной воли, и джабаритами — сторонниками абсолютного предопределения.
Д. Щ.
Лиса, лев и осел
Стоял на равнине осел бедняка:Все ребра видны сквозь худые бока.Вокруг — одни камни, на коих, увы,Почти не осталось кустов и травы.А рядом, в чащобе, где лев обитал,В прохладной тени травный сад расцветал.Но лев сожалел и скорбел об одном:Он в битве неравной был ранен слоном.Страдал он, что пищу не мог добыватьИ хищным клевретам куски раздавать.Почуяв, о чем наш осел горевал,Лев царственным рыком лисицу призвал:«Сумей похитрее к ослу подойти,Да всяческих басен ему наплети,Да сладким посулом его соблазни,Да прямо к берлоге моей примани,Чтоб, мяса наевшись, набрался я силИ всех бы придворных своих угостил!..»А та: «Всю дорогу хитра я была!И так ли уж трудно сбить с толку осла?!.»…………………………………………….…И вот уж лиса окликает ослишку:«Приветствую, милый! Как жизнь? Как делишки?Но чем же, скажи, ты питаешься, друг?Куда я ни гляну — лишь камни вокруг!»Осел отвечал: «Не моя в том вина:Такая мне доля от Бога дана!Но я на свой жребий не смею роптать,Боюсь — как бы худшего не испытать.Одной лишь травинкой утешен и сыт,Я Богом обласкан, я Им не забыт!Доволен я малым и знаю закон:Где роза — там шип, а где клад — там дракон!..»…На это лисица ответила так:«Средь плевел и терний находим мы злак,Нам разум и силу Творец даровал,Чтоб каждый трудом себе хлеб добывал,А кто не желает трудиться, пусть тотОт Бога даров благодатных не ждет!»Ответил осел: «Нет, пусть верит бедняк,Что Бог одарит его пищей и так —Без всяких трудов, от небесных щедрот,Как кормит Он птицу, и рыбу, и скот!»Лисица в ответ: «В нашем мире наврядВсяк
верует крепко, не каждый же свят.„Смиренье — сокровище“, — учит Пророк.Сокровище выкопать каждый ли смог?Кто ищет и трудится в полную меру,Тот делом являет терпенье и веру!»Осел ей: «Кто хочет побольше урвать,Тот Бога забыл, перестал уповать!Мы всюду снуем, пропитание ищем,Меж тем нам судьбой уготована пища,А кто недоволен своею судьбой,Тот зол и не может жить в мире с собой!»Сказала лиса: «Но и ныне, как встарь,Не ленится — трудится каждая тварь,Работой своей занимается всяк —Строитель и сеятель, ткач и скорняк.И ты бы, чем лени своей потакать,Отправился лучшую пищу искать!»Осел же в ответ: «Возражаю опять —Не действовать надо, а лишь уповать,Тогда обретешь ты награду своюИ здесь, на земле, и на небе, в раю!»Услышав, что он помянул небеса,Вести пререканья устала лиса,И молвит: «Еще на бесплодных камняхДенек попасешься — рассыплешься в прах!Ступай же за мной: ведь дорогу я знаюК земному, зеленому, травному раю,Где скроется в травах и рослый верблюд,Где каждый найдет и еду, и уют!»О, если бы ослик наш, правду ища,Спросил бы лису: «Отчего ж ты тоща?Коль там и отрада, и пища для всех —Скажи, почему поистерся твой мех?Коль там наслажденье, коль рай там земной,Что ж ты истекаешь голодной слюной?Коль там — насыщенье всем бедным и нищим,Что ж взор твой тревожен, а облик столь хищен?»Но мыслить и спорить осел перестал,Он веру утратил, душою устал.Взял голод свое: лишь мечта о травеРосла и цвела у осла в голове!Обещанный рай наяву ему снился,И он за лисицей бегом устремился:Ведь что б ни случилось и ныне, и впредь —Осел по-ослиному станет реветь!..…………………………………………….…Когда ж подошли они к страшной пещере,Лев прыгнул, взъярившись и зубы ощеря,Но, слабый, больной — он допрыгнуть не смог…Осел же взревел — и сквозь лес наутек!Вскричала лиса: «Он же был в двух шагах!Зачем поспешил ты, о доблестный шах?Нам сила терпенья от Бога дана,Но клонит к поспешности нас сатана!Не скажет ли ныне лесное зверье,Что вовсе померкло величье твое?»Ругая себя, от стыда присмирев,«Ну что ж, ты права, — ей ответствовал лев. —Ведь голоден я и немного ослаб…Ах, снова сейчас подстеречь мне осла б!Конечно, теперь бы я не сплоховал,Подполз бы поближе — и вмиг разорвал!Поэтому вновь отправляйся к ослу:Я славу воздам твоему ремеслу,Коль сможешь ты лестью его окрутитьИ снова к пещере моей возвратить!»Лиса ему: «Самое хитрое словоНе сразу к тебе приведет его снова.Но там, где бессильно величие льва,Поможет ослиная нам голова:Она постоянно полна всяких бредней,Так пусть же исчезнет в ней разум последний!..»…………………………………………….…Лисица к ослу возвратилась бегом,А тот: «Говорить не желаю с врагом!Я думал, что искренна дружба твоя,А ты сговорилась со львом, как змея!»Лиса отвечала: «Нет, страх твой нелеп:Ведь если бы там и взаправду был лев,А я бы жила и питалась там всласть,То как бы от львиных зубов я спаслась?Но я потому и сыта и жива,Что там только призрак ужасного льва, —Он травы обильные оберегает,Зашедших слонов, носорогов пугает!Теперь же прошу я меня извинить:Уж слишком хотелось тебя накормить —Такой ты был тощий, так жаль тебя было…О призраке льва я сказать позабыла!»А он ей: «Со львом ты спозналась сперва,Теперь говоришь мне о призраке льва!Ты хуже змеи: та язвит только тело,А ты умертвить мою душу хотела,Меня побуждая в безверие впасть,Чтоб прямо ко льву я отправился в пасть!»А та: «Наша дружба прекрасней вина —Чиста и прозрачна до самого дна!Поверь — охраняет лесные владеньяНе лев, а всего лишь его привиденье!В случайной ошибке меня не вини,Отбрось подозренья и дружбу цени!Хоть много напраслин возводят на лис,Но мы же друг другу в любви поклялись!»Пытался осел удержаться, как мог,Но голод мутил и сбивал его с ног.«Послушаюсь, — думает, — снова лису,И этим от голода брюхо спасу,А если и сгину от львиных когтей,Все ж стихнет бурчанье в пустом животе!..»……………………………………………..…Уча, что смиренье — превыше всего,Пал жертвой осел живота своего:Все мысли его полонила трава!И снова он встретил свирепого льва —И был на куски им разорван жестоко!..Тут лев отлучился — испить из потока,А в эти минуты лиса сожрала,Не в силах терпеть, мозг и сердце осла!«Лиса! Отвечай мне: где мозг и где сердце?!»Казалось бы, хитрой уж не отвертеться,Ан нет — удалось: «Их и не было, шах!Он был бессердечный, безмозглый ишак!Ведь ты его встретил — и не уничтожил,Он словно бы умер — и заново ожил,Ему привелось Страшный суд пережить!Но вновь он решился со мною дружить,Опять согласился сюда припереться, —А ты говоришь о мозгах и о сердце!В затменье души он не видел ни зги, —Какое там сердце, какие мозги?!.»
Три совета
Притча говорит о тщетности дальнейшего обучения того ученика («ловца»), который не сделал практических выводов из прежних наставлений учителя («птицы»: этот образ напоминает о райских птицах, постоянно воспевающих хвалу Аллаху; в суфийской традиции птица — символ души праведного шейха– наставника). Сюжет был воспроизведен целым рядом как мусульманских, так и христианских авторов.