Дорога стального цвета

Столповский Петр Митрофанович

Он снова потянулся и закрыл вентиль. Шипение как обрезало. А поезд почему-то продолжал тормозить, и паровоз давал тревожные гудки.

Зуб перемахнул через ограждение, стал на подножку вагона и посмотрел вперед. Голова поезда сравнялась с какими-то огнями и постройками. Должно, полустанок. Там-то он и попадется. Надо прыгать.

Скорость была еще приличной. В страшном волнении Зуб присел на подножке, крепко вцепившись в поручень. Земли не разглядеть,

«Только бы не врезаться в столб»,— мелькнуло в мозгу.

Поколебавшись секунду-другую, он отпустил

поручень и прыгнул в темноту по ходу поезда.

Ступни ушли в мягкую насыпь полотна. По инерции Зуб сделал два широченных прыжка, не удержался на ногах и кубарем покатился под откос.

Ударившись о твердое, должно, о камень, он вскочил быстро, как кошка. Припадая на левую ногу, то и дело спотыкаясь и падая, побежал в гору, полого уходящую в звездное небо. Короткие гудки подстегивали его как бичом, заставляли бежать все быстрее, И чем выше он поднимался, тем светлее становилось кругом.

По вагонам судорогой прокатился многократно повторенный лязг. Поезд снова стал набирать скорость. Зуб уж подумал с облегчением, что пронесло, стал успокаиваться, даже заметил, что на голове не стало форменной фуражки — слетела, когда прыгал. Но тут от полустанка донесся слабый стрекот заведенного мотоцикла.

«Это за мной. От мотоцикла не уйти...»

Он понесся дальше, в гору, задыхаясь, обдирая руки о кустарник, скребя пальцами и ломая ногти на крутых местах. Всюду белели выступы известняка. Это были меловые горы.

За кустами Зуб не заметил вовремя обрыв, сорвался и очутился на дне неглубокого оврага. Он даже обрадовался этому — ведь наверху, на фоне неба его могли заметить.

Зуб уже не дышал — хрипел. Перед глазами разбегались цветные пятна. Но все же по дну оврага бежать было полегче — дождевые потоки выровняли его, вылизали.

Поезд ушел, и теперь стрекот мотоцикла слышался отчетливее. Он то приближался, то начинал таять вдали. Потом стал доноситься откуда-то сверху. Зуб остановился в нерешительности, загнанно заозирался. Не хотят ли ему устроить засаду там, наверху? Но мотоциклетная дробь стала быстро стихать и пропала вовсе.

У него отлегло от сердца. Мотоцикл, наверно, не имеет ко всей этой истории никакого отношения.

Просто кто-то поехал по своим полуночным делам.

Не в силах больше бежать, Зуб пошел. И только тогда заметил, что уже не хромает, хоть боль в коленке еще была. Просто ушибся, и ничего больше. Мимоходом он порадовался своим целым ногам. Они ему нужны сейчас как никогда.

Саднило ободранное при падении плечо. Гимнастерка в этом месте была разорвана и прилипала к окровавленному телу. Но и это сущая чепуха по сравнению с тем, что могло случиться за последний час.

Овраг становился все мельче. Вот он превратился в ложбинку, потом совсем исчез. Впереди открылось плоскогорье, теряющееся где-то в ночных далях. Пошатываясь и спотыкаясь, Зуб побрел по нему. Наверху было гораздо светлее. Приближалось утро.

Раздался резкий гортанный крик. Зуб вздрогнул, мгновенно напружинился. Крик повторился.

Проклятая птица! Что бы ей не спать в свое удовольствие?

Этот крик совсем его доконал.

Навалилась смертельная усталость. Больше, кажется, и шагу сделать не может. Оглядев чуть посеребренную огрызком луны окрестность, он повалился на пахнущую полынью землю и долго лежал без движения. Просторно было ему под звездами. Звенела по жилам возмущенная кровь, а ему казалось, что это перезваниваются, перешептываются звезды, обсуждая свои высокие дела.

А звезды меж тем становились уже не такими лучистыми и острыми, потому что небо все больше серело, и горизонт предвещал совсем близкий рассвет.

Неожиданно за бугром взревел заведенный мотоцикл. Зуба подкинуло на ноги. Откуда это?! Мотоцикл ведь уехал совсем! В руках вели, не иначе. Вели и высматривали.

Заметив примерно в полсотне метров от себя темнеющие кусты, Зуб понесся к ним что есть мочи. По шуму мотора он догадывался, что с секунды на секунду мотоцикл покажется над бугром. Тогда он пропал. Быстрей!

Ноги едва касаются земли. Еще быстрей!

Он упал в жидкую поросль в тот момент, когда над холмом замаячили головы мотоциклиста и его пассажира. Ехали неторопливо, с выключенной фарой и озирались по сторонам. Здесь, на плоскогорье, они сразу бы заметили беглеца.

Мотоцикл взял немного в сторону, а потом, словно бы передумав, повернул прямо к кустам — редким и невысоким. Укрыться в них мудрено — все насквозь видно.

Прижимаясь как можно плотнее к земле, Зуб стал пятиться в заросли. А мотоцикл все ближе. Неожиданно ноги потеряли опору, повиснув в пустоте. Зуб оглянулся. Это была круглая глубокая яма с отвесными краями, похожая на завалившийся колодец.

Мотоцикл совсем уж близко. Сейчас его увидят. Не раздумывая, Зуб прыгнул в яму. Раздался всплеск. С головой окунувшись в холодную прелую воду, Зуб от неожиданности принял в себя порядочный глоток. Найдя ногами дно, тут же вынырнул.

Мотоцикл работал на холостых оборотах.

— Давай, давай, пройдись по кустам! — услышал он над головой резкий, властный голос и замер, стоя по грудь в воде. Он чувствовал себя в мышеловке. Кажется, все кончено, хоть добровольно вылезай. Уже затрещали под чьими-то решительными ногами кусты.

Оставался единственный выход, и Зуб ухватился за него как за соломинку. Он тихонько опустился под воду с головой, а чтобы не выплыть, запустил скрюченные пальцы в глинистое дно.

Чем дольше пробудет он в этой луже, тем больше шансов на спасение — он это хорошо понимал. Но после быстрого бега ему сразу же не стало хватать воздуха. Грудь начала болеть, словно ее рвали на части. Однако он не разжимал пальцы и только плотнее стискивал зубы. Секунд через десять живот стал делать судорожные рывки. Конвульсивно задергалось лицо. Все Зубово существо, каждая клетка организма требовала кислорода, вопила о вдохе. Вот-вот в легкие хлынет вода. «Еще! Ну еще! Раз, два, три, четыре...» Да не зря ли он мучится? Его, наверно, заметили, потому и свернули к этим кустам. Сейчас стоят на краю ямы и с ухмылочкой ждут, когда он вынырнет. Зуб вынырнет, а они спросят: «Ну, как водичка, ничего?»