Дорогая Эмили
Шрифт:
Я жестом показываю на свой большой живот и смотрю на него.
Он немного раздраженно кладет гамбургер на тарелку перед собой. Встает и подходит ко мне, а затем обнимает мою талию и прижимается лицом к моей шее.
— Малыш, — он вдыхает и сильнее сжимает меня. — Я знаю, что это непросто. Это и не может быть просто. Не должно быть. Но я здесь, и ты можешь опереться на меня. Ты не одна, чтобы справляться с этим. Табби, это неразумно и в конечном итоге скажется на нас.
Он поднимает голову и смотрит мне в глаза. Его глаза блестят, и я знаю, что он переживает так же, как и я. Просто не
Он продолжает:
— Мы вместе, независимо от ситуации, Табби. Я знаю, что этот ребенок может быть не моим, но ты — моя. И была моей намного дольше, чем можешь себе представить. Ты не знаешь, каково это — видеть, как ты проходишь через все это. Пытаешься пройти через это в одиночку. Я здесь и никуда не уйду. Мы пройдем через это вместе. Я знаю, что ты мне не веришь, но мне грустно от того, что мы делаем. Понимаю, что упускаю шанс стать отцом этой маленькой девочки, но я не готов. Хочу построить с тобой жизнь на своих условиях, не испытывая сожаления и тоску по этому ребенку. Было бы несправедливо оставить ее с нами, когда мы еще не нашли себя. Я эгоистичен сейчас, Табби, но хочу тебя и только тебя. И я хочу, чтобы ты исцелилась. Мне нужно, чтобы ты вылечилась. Я буду там, когда Эмили родится. Мы попрощаемся с ней вместе. Я никогда не оставлю тебя так, как он.
Он не произносит имя Алекса. Никогда.
Сет не может быть отцом прямо сейчас, и я не могу быть матерью, пока не исцелюсь. Не могу посвятить свою жизнь воспитанию ребенка. Я слишком сломлена.
Отхожу от него. Он смотрит мне в глаза, и я начинаю немного смягчаться. Боже, он любит меня. Почему я не могу полностью отдаться ему? Он был со мной последние восемь с половиной месяцев. И «починил» мое разбитое сердце. Сначала мы были друзьями, а потом он сказал, что влюбился в меня с первого раза, когда мы встретились несколько лет назад. В прошлом, когда мое сердце билось только для Алекса.
Жаль, что он так сильно запал на меня, потому что я не уверена, что снова смогу кого-нибудь полюбить. Когда-нибудь.
Глава 14
Карли
Нью-Брансуик, Нью-Джерси
Прошлое
18 лет
Стою под горячими струями воды, смывая бальзам со своих длинных, густых волос. Когда я удовлетворена результатом, то выключаю воду, беру полотенце и выхожу из душа. Моя душевая кабинка номер два. Завернувшись в полотенце, я понимаю, что оставила одежду в своей комнате на кровати. Черт.
Хватаю свои туалетные принадлежности и босиком выхожу из ванной комнаты, оставляя капли воды после себя. Я заворачиваю за угол и вижу парня, который собирается постучать в дверь моей комнаты.
Кайл.
Черт. Черт. Дважды черт.
Слишком поздно пытаться спрятаться от него, так как он уже повернул голову в мою сторону. И широко улыбается. Практически голая, я подхожу
— Тебе действительно не стоит разгуливать здесь в одном полотенце, Карли. Никогда не знаешь на кого можно наткнуться, — он ухмыляется.
Меня пробирает дрожь лишь от одного взгляда на него. Ну, я мокрая и в одном полотенце.
— Профессор Мартин будет рад узнать, что ты выздоровела, — продолжает он, подмигивая мне.
— Извини, могу я теперь зайти в свою комнату, — я стараюсь, чтобы мой голос звучал раздраженно.
— Конечно, Карли, — он отступает, делая рыцарский жест в сторону моей двери и склоняя голову, смотрит на меня. И снова мне подмигивает.
Бр-р! Хватит с меня подмигиваний и улыбок, и этих идеальных щек! У него небольшая ямочка в центре подбородка, которую я хочу лизнуть. Да что со мной не так?
Я прохожу мимо него и начинаю закрывать дверь. Мне нужно одеться. Он просовывает свою ногу в дверной проем, мешая мне ее закрыть. Я сразу же напрягаюсь, думая, что он решит силой войти в мою комнату.
— Я буду здесь. Нам нужно подтянуть тебя по биологии. Поторопись, — он улыбается и убирает свою ногу, поэтому дверь тихонько закрывается.
Делаю глубокий вдох. Это чрезмерная реакция. Господи!
Я нахожу свою одежду, оставленную на кровати. Надеваю пару фланелевых домашних штанов и футболку с длинным рукавом. Подсушив волосы полотенцем, оставляю их распущенными. Смотрю в зеркало над раковиной и делаю глубокий вдох.
— Карли, это не Тодд. Он не навредит тебе, — тихо говорю сама себе.
Киваю своему отражению в зеркале и иду в сторону двери. Я чувствую, что очень напряжена, но надеюсь, что Кайл этого не заметит.
Глубоко вздыхаю в попытке расслабиться и открываю дверь. Он стоит, облокотившись на стену. Кайл смотрит на меня, и я снова краснею. Мои щеки, должно быть, похожи на свеклу в этот момент.
— Ух, здесь так жарко. Все никак не могу остыть после этого душа, — вру я. Я остыла, но увидев его за дверью, меня снова бросило в жар.
— Ага, после душа, — смеется он.
Дерзкий.
Я отступаю, позволяя ему зайти в комнату. Рискну и немного ослаблю свою бдительность.
— Милая комната, — говорит он, оглядываясь.
Его глаза сразу же находят фотографию моей семьи.
Он кивает в сторону фото и спрашивает:
— Семья?
— Да. Мои родители, дедушка, брат и сестры.
— У тебя большая семья. Это, наверное, здорово. У меня есть только сестра. Родители умерли, — его голос дрожит, и он прочищает горло. Это выглядит так, словно он не собирался говорить мне этого и хотел бы забрать свои слова обратно.
— Ох, — я вздыхаю и кладу руку на горло.
— Все хорошо. То есть не хорошо, что мои родители погибли, а хорошо, что у меня было достаточно времени смириться с этим. Мама умерла, когда я был маленьким. Отец — пару лет назад. Ты просто учишься жить без них. Понимаешь?
Нет, я не понимаю. Не часто встречаюсь со смертью в моей семье. Да, у меня есть бабушка с дедушкой, которые умерли. Просто пришло их время. Они прожили полную жизнь. Я даже представить не могу, каково это — потерять одного из родителей. Тем более обоих.