Дорогая Эмили
Шрифт:
Глава 13
Табита
Филадельфия, Пенсильвания
Настоящее
21 год
Я прихожу домой и начинаю снимать обувь. Сета еще нет. Хорошо. Не хочу иметь дело с ним прямо сейчас. И не хочу ни с кем разговаривать. Я чувствую себя дерьмом.
Все еще чувствую страх, грусть и ревность. Я не могу перестать ревновать. Ревность — такая уродливая
Почему я не могу быть похожей на Карли? Такой же сильной и уверенной. Блаженной. Счастливой. Не-а. Не могу.
Я плакала в машине из-за конверта, который она дала мне. Я открыла его, и две щедрые подарочные карты выпали мне на колени. Еще там была записка.
«Табита,
Мы никогда не перестанем говорить тебе «спасибо». Никогда.
Мы уже ощущаем присутствие Эмили в нашем доме. Я почти чувствую ее детский запах! Сижу в мягком кресле-качалке в ее комнате, когда пишу тебе эту записку. Я представляю, что Кайл сидит на этом же кресле, держа ее на руках, мягко поглаживая по спине и глядя ей в глаза.
Он будет отличным отцом. Добрым, любящим, оберегающим. Спасибо, Табита, за то, что делаешь нам этот подарок.
За то, что даешь Кайлу этот дар — быть отцом.
За то, что даешь ему возможность обожать свою маленькую девочку. Водить ее на занятия балетом и смотреть футбольные игры. За «танец отца и дочери» в будущем. Танец, который они разделят на ее свадьбе.
Спасибо. Спасибо. Спасибо.
С любовью,
Карли».
Дерьмо. Не стоило читать это в машине. Я задыхалась от всхлипываний весь обратный путь к своей квартире. Водитель такси должно быть подумал, что я сумасшедшая.
Я вытирала слезы с моего подбородка тыльной стороной ладони, пока он смотрел на меня с жалостью через зеркало заднего вида.
Не могу не представлять Алекса (не Сета), в тех же ситуациях с моей дочерью. Алекс с Эмили в мягком кресле-качалке. Алекс держит ее близко, танцуя «танец отца и дочери». Эмили стоит на носочках, когда танцует с ним.
Алекс ведет ее по проходу, благословляя ее брак. Эти вещи никогда не произойдут. Ни с Алексом. Ни с Сетом. Эмили будет знать только одного отца, и это Кайл.
Тьфу!
Я лежу на диване и дотягиваюсь до подарочных карт. Она не может перестать давать мне вещи. Ее щедрость подавляет. Мы с Карли знакомы в течение нескольких коротких месяцев, но она дала мне больше, чем я когда-либо получала за эти годы от своей приемной семьи.
Она будет отличной матерью.
Я даже не помню свою собственную мать и не уверена, что даже хочу этого. Какая мать бросает свою дочь под колеса машины «скорой помощи»? Я была голая, завернутая в газету, на дороге. Машина скорой помощи могла не заметить меня и легко раздавить. Так эта сука позаботилась о моем благополучии и безопасности. Бл*дь. Мне хотя бы повезло, что я жива, но не благодаря
10
Святая Тавифа (Табита) — новозаветный библейский персонаж; христианка в Иоппии, была известна своим трудолюбием и благотворительностью. Умерев после болезни, была оживлена апостолом Петром
Моя первая приемная семья состояла из одной женщины — Трины. Она была медсестрой в реанимации и забрала меня после того, как меня нашли и привезли в больницу, я жила с ней до тех пор, пока она не умерла в автокатастрофе, когда мне было семь лет. Трина была единственной матерью, которую я когда-либо знала. Ее жестоко забрали у меня.
С этого момента я переезжала из дома в дом. И никогда не задерживалась на одном месте больше года. Меня называли «трудной», «неприспосабливаемой» и «сломленной». У каждой приемной семьи были свои причины для того, чтобы забрать меня, в основном — эгоистичные. Мое присутствие в их домах давало им возможность покупать еду на свой стол и держаться на плаву благодаря ежемесячным выплатам.
Когда мне было семнадцать, я отправилась в путь. Украла деньги у последней семьи, в которой жила. Они этого заслужили. Их восемнадцатилетний сын был полным извращенцем, и целью его жизни было превратить мою в ад. В последний раз, когда он вошел ко мне — я заметила его эрекцию и улыбку на лице, из-за которой кожа должна была треснуть. На следующий день я убежала и взяла билет на автобус через всю страну, в конце концов оказавшись в Портленде, штат Орегон. Где встретила Тони. Ну, вы знаете, как это закончилось.
Я слышу, как открывается парадная дверь, и Сет заходит с едой. Он знает, что я уже не могу готовить и облегчает все для меня, покупая что-то на вынос.
— Эй, детка, — говорит он, ставя сильно пахнущую пищу на маленький столик на моей кухне. — Как прошел обед с Карли?
Провожу пальцами под глазами, чтобы убедиться, что все слезы, которые я выплакала, думая об Алексе и Эмили, закончились.
— Хорошо. Хорошо, на самом деле, — отвечаю я.
— Круто! Я знал, что ты с этим справишься.
Он начинает раскладывать еду по тарелкам и показывает жестами, чтобы я присоединялась к нему за столом.
— Нет, я не голодна. У меня на обед был приготовленный на гриле сыр.
Я прохожу мимо него, чтобы взять бокал для воды.
— О'кей. Как хочешь, — говорит он, вгрызаясь в огромный гамбургер перед ним.
Боже! У меня нет слов прямо сейчас. Это, должно быть, гормоны или что-то в этом роде, но сейчас я просто не могу стоять рядом с ним. Хватаю куртку и направляюсь к двери.
— Куда ты идешь? — спрашивает он.
— На улицу.
— Подожди! Я только что вернулся домой, — сердито говорит он.
— Сет, чего ты хочешь от меня?
Я кричу на него. Не знаю причину, и как мой гнев обострился так быстро, но… дерьмо.
— Табби, я хочу поговорить с тобой. Хочу быть рядом. На прошлой неделе тебя не было рядом, и когда ты здесь, ты — лишь оболочка себя.
Что происходит? Шутки в сторону? Он спрашивает меня: «Что происходит»? Тьфу!
— Сет, как тебе, черт возьми, кажется?