Дорогая Эмили

Стилс Труди

Мои глаза увлажняются, слеза угрожает пролиться наружу. Я начинаю быстро мигать.

«Не плачь, черт возьми!»

Алекс молчит, его лицо смягчается. Он просто смотрит на меня. Я начинаю ерзать в кресле.

— Во всяком случае в основном меня воспитывала приемная мать, Трина, пока мне не исполнилось семь лет. Она умерла в результате несчастного случая.

Я останавливаюсь. Это слишком трудно переживать вновь. Моя гребаная трагическая жизнь.

Алекс отставляет свой холодный кофе и сдвигается вперед на своем кресле.

—

Мне очень жаль, — единственное, что он говорит.

— В принципе мне нечего рассказывать, Алекс. После смерти Тины я побывала в нескольких приемных семьях, которые меня так и не приняли. Ушла из последней приемной семьи, когда мне было семнадцать, и переехала, ладно, сбежала в Портленд, штат Орегон. Нашла работу, встретила кое-кого, кто не очень хорошо ко мне относился, и вот теперь я здесь. Конец истории.

Я останавливаюсь и отвожу взгляд. Потому что рассказала слишком много. Я не могу говорить о Тони. Или Саре. Просто не могу.

Он делает глубокий вдох и смотрит на меня.

— Мне жаль, Табби. Мне так чертовски жаль. Это тот кое-кто, кто оставил тебе этот шрам? — спрашивает он тихо, и его взгляд останавливается на моей щеке.

— Да.

Слишком тяжело признать, что я позволила сделать такое с собой. Пометить меня. Осквернить меня. Тони изуродовал меня. Снаружи и внутри.

Алекс смотрит на меня, и я чувствую тепло его взгляда. Мне непросто делиться такими интимными деталями моей жизни, но его глаза успокаивают меня.

— У меня тоже были не самые лучшие в мире родители. Моя мать умерла, когда мне было три года, я едва помню ее. Мой отец вырастил меня и сестру в одиночку. Он пытался, но был не в порядке. Моя сестра ушла из дома, как только смогла себе это позволить, а отец, ну, он никогда этого не понимал. И начал вымещать зло на мне.

Алекс резко останавливается, и я уверена, что он не собирается продолжать. Может, у него есть свои шрамы. Отметины. После нескольких минут молчания он продолжает:

— Было не очень хорошо жить с моим папашей, и я тоже свалил оттуда. Семья Дакса приняла меня, когда я больше не мог этого выносить. Они — моя семья, и, кажется, что всегда ею и были. У меня действительно не осталось «кровной» семьи.

Я перевариваю все, чем поделился Алекс. Он совсем не похож на меня. Потому что пережил боль и потерю. Он тоже поврежден.

— Мне очень жаль.

Слезы зарождаются в моих глазах, потому что я действительно чувствую его боль в сердце. Знаю, каково это — не иметь семьи. Не иметь вообще никого. Я просто хочу обернуться вокруг него, чтобы мы могли сказать друг другу, что все будет хорошо.

Чувствовать и знать, что это правда.

Хотелось бы мне почувствовать его тепло и уют. Мне это действительно нужно. Я думала, что буду бояться близости, учитывая, через что прошла, но с Алексом все будет по-другому. Мягко. Нежно.

Не так, как с Тони.

Мы сидим молча некоторое время, по очереди потягивая

наш холодный кофе.

— Табби, я не могу представить, какую боль ты прячешь, или что ее вызвало. Но могу попытаться понять, если ты захочешь поделиться. Я могу быть здесь ради тебя. Боже, если бы он только знал. Алекс не может быть готов услышать о моей боли. Я поврежденная, разбитая оболочка девушки. Женщины. Я многим пожертвовала, чтобы получить эту свободу. Отказалась от своего ребенка. Своей души. Что он обо мне подумает, если узнает? Он бы подумал, что я трусиха. Я просто не могу так открыться. Думала, что смогу, но нет.

— Спасибо, Алекс. Я ценю это.

Я колеблюсь и решаю, что больше не буду говорить. Из-за того, что отпугну его. Я не хочу потерять единственного друга, который у меня был когда-либо.

Итак, я меняю тему разговора.

— Когда твой следующий концерт? На этот раз я хотела бы приехать и посмотреть все шоу.

Слегка улыбаюсь и стараюсь, чтобы это казалось искренне.

— В следующую субботу. Мы вернемся в «Высокую ноту». Ты должна прийти пораньше, встретиться с нами, перекусить. Познакомишься с парнями. Что скажешь?

У меня смена в кафе утром в субботу, и я ухожу из книжного магазина.

— Звучит здорово.

Я залезаю в настройки своего телефона, чтобы вбить напоминание об этом. Не могу снова опоздать.

— Почему бы нам не встретиться там в семь тридцать? Мы можем поужинать и отдохнуть перед концертом. Начало выступления в девять.

Он замолкает, ожидая моего согласия.

— Хорошо!

Я взволнована и чувствую, что, возможно, и он тоже.

— Отлично, Табби! Ты не пожалеешь об этом. Ребята, ну, они могут быть напряженными, но я предполагаю, что вы поладите. Ты им понравишься, я уверен.

Он улыбается и наклоняет голову. Некоторые из его локонов падают на лицо, и я просто хочу провести пальцами по его волосам. Позволить своей руке задержаться и почувствовать пульс на его висках. Уткнуться головой ему в шею.

Пока я представляю себе интимный контакт с его волосами и кожей головы, он встает и идет к двери. Поворачивается ко мне перед тем, как уйти.

— Хорошо, увидимся в субботу, Табс. — Алекс подмигивает и медленно выходит за дверь.

«Хорошо, Табита, сосредоточься!»

Он явно влияет на меня таким способом, который просто кричит, что он "больше, чем друг". Но мне нужно принять это все шаг за шагом и научиться быть рядом с кем-то снова.

Научиться снова доверять. Научиться быть собой.

Я даже не знаю, кто я.

Глава 16

Карли

Нью-Брансуик, Нью-Джерси

Прошлое