Дорогая жизнь
Шрифт:
Я могу быть наивной, но я вижу в его речи сарказм.
— Почему ты так строго относишься к себе? Ты так много можешь сделать для себя.
— Да, — он раздраженно смеется. — Так что? Что я могу сделать для себя?
— Ну, у тебя есть свое место. Ты знаешь, что правильно, а что нет. Ты защитник, хотя у тебя и не было хороших родителей, чтобы научить этому. У тебя есть стремления и мечты. Ты знаешь, кем хочешь быть. Это все очень важно.
— Ты так просто видишь хорошее. Ты когда-нибудь замечала плохое?
— Нет, — признаю я. — Живя с бабушкой в нашем собственном маленьком мире, я была защищена не только
— Девушка, у которой стакан наполовину полный.
Я целую его грудь.
— Я просто благодарна, что есть стакан, которым могу воспользоваться.
— Оптимистка по жизни. Слишком плохо, что ты с пессимистом.
— Это хороший баланс, — вспоминая то, что он сказал о своем дяде, я спрашиваю:
— Тебе нравится «Дорогая жизнь»?
Я слышу его тихий смех.
— Разве похоже, что мне нравится? Я это делаю не из-за желания, а потому что должен.
— Так если ты там, почему бы не воспользоваться этим?
— Потому что я не такой человек. Не тот, кто молча следует указаниям, и никогда таким не был. Кроме кулинарной школы. Меня бесит все, что касается программы. Говорить о чувствах, записывать все это дерьмо, показывать грязное белье. Я ненавижу каждую часть. Я очень закрытый человек. У меня не было легкой жизни. У меня много потрясений и глубоких шрамов, поэтому мне тяжело смотреть на жизнь, как ты. В ней было слишком много плохого.
— Ты никогда не узнаешь, пока не попытаешься, — предлагаю я, желая, чтобы Картер мог что-то извлечь из программы.
Он сжимает меня, целуя в макушку.
— Знаю, Дейзи. Я должен бороться всю свою жизнь, ничего не дается легко и, к сожалению, ни одна программа не поможет.
Мое сердце болит за него, зная, что он изо дня в день борется. Зная, что независимо от того, что он делает, у него нет никого, кто бы поддержал. Человек, который должен был показать ему любовь и поддержку, заставлял его почувствовать себя обузой в таком раннем возрасте. Это просто убивает меня.
— Давай поговорим о чем-нибудь другом, — говорит он.
— О чем ты хочешь поговорить?
Он продолжает поглаживать мою кожу, выигрывая время для другой темы.
— Хм… я твой тип?
— Что? — я хихикаю.
— Парень твоей мечты, я соответствую этому образу? Я тот, кого ты представляла?
— Хочешь правду?
— Скажи.
Рисуя круги на животе, я рассказываю ему о своем идеальном человеке.
— Я выросла, смотря с бабушкой мюзиклы и старые шоу, такие как «Я люблю Люси» и «Шоу Дик Ван Дайка». Я была влюблена в мужчин, которые могли петь и танцевать. Я думала, было бы здорово сочетать твои темные ботинки с докерами78. Я думала, у моего идеала будут зачесанные назад волосы, голос, как у Бинга Кросби79, с танцевальным очарованием Фреда Астера80, и немного наглой походкой Джина Келли. Я думала, идеальный человек найдет путь в мое сердце с помощью танца, песни и унесет меня на какое-нибудь бродвейское шоу.
—
— Вроде того, — отвечаю я. — В итоге я встретила задумчивого мужчину на мотоцикле, со скрытым талантом бога и способностью защищать меня любой ценой.
Наклоняясь к моему уху, он шепчет:
— Ты кое-что забываешь.
— Твои убийственные темные глаза?
— Как насчет убийственного пениса?
— Картер! — я снова краснею и думаю, что он этого и добивался. Несмотря на то, что слово «пенис» смущает меня, учитывая, что мы сегодня сделали, он прав. Это было убийственно. Никогда не думала, что секс будет ощущаться так хорошо. Я не буду сравнивать это с бабочками и розами, потому что когда он впервые вошел в меня, это был не самый лучший момент в моей жизни. Но потом, как только я расслабилась, все было просто волшебно. Это единственный способ описать это. Нереально волшебно.
— Что? Разве это не так? У этих танцующих мужиков был такой же убийственный член, как у меня?
— Боже мой, — я краснею еще больше, если это вообще возможно. — Я никогда не думала об этом.
— Никогда?
— Нет, — я качаю головой.
— Эй, — он отодвигает меня, чтобы посмотреть в глаза. — Мой пенис — это первый пенис, который ты видела?
Я кусаю губу.
— Я видела в учебнике по анатомии, который был у моей бабушки, но это была иллюстрация. Так что думаю, что да, ты первый пенис во всем.
Широко улыбаясь, он переворачивает меня, поэтому я лежу на нем, наблюдая его игривый взгляд.
— Мне нравится быть твоим первым пенисом. Чтобы ты знала, они не все такие красивые. На некоторых есть бородавки.
— Правда? — я съеживаюсь.
— Ага, и много волос. Пенисы различаются, особенно с южным другом-мошонкой. У меня хороший набор, Снежинка, тебе повезло. Есть и больные члены.
— Откуда ты знаешь? Где ты смотришь на пенисы? Ты часто это делаешь, чтобы сравнить?
— Нет, — он смеется. — Я часто посещаю тренажерный зал, и у мужчин они болтаются, особенно у стариков. Морщинистые яйца старика — не самый лучший вид.
Я не хочу говорить о старых мужских яйцах, это вызывает во мне рвотные позывы. Картер мне очень нравится, но глядя на его яйца, которые казались милыми, это смущает меня. Мое внимание привлекает кое-что другое.
— Ты ходишь в спортзал? Вот почему твои руки накачанные?
Он вопросительно приподнимает бровь.
— Ты так думаешь?
А как иначе? Его бицепсы выделяются в облегающих рубашках. Его грудь широкая и большая настолько, что он мог бы легко поднять меня. У него тело, которое я никогда не ожидала увидеть под его кожаной курткой. Но видя это тело каждый день, я бы мгла умереть счастливой. Если это имеет смысл. Разве нет? Ух!
— Ты и так это знаешь, поэтому хватит напрашиваться на комплименты.
— Я бы не отказался услышать, как ты это говоришь, Снежинка. Парню нужно, чтобы его эго тешили время от времени.
Я закатываю глаза.
— О, Картер, ты такой накачанный. У тебя такие большие мышцы, как у Мистера Пропера.
— Лысый уборщик? — спрашивает он с отвращением.
— Да, он может быть сексуальным.
— Ты хочешь потереть эту гладкую голову? Потянуть за его серьгу?
— У него есть серьга? — для меня это новость. Я не могу представить это.