Дорогая жизнь

Куин Меган

— Да, у суровых крутых парней есть серьги.

Поворачиваясь, смотрю на его уши, они не проколоты.

— У тебя нет серьги, — говорю я.

— Нет, я скорее задумчивый, чем суровый. Но я могу стать таким, если понадобится ударить по лицу. Я не против драк.

— Ну, — я смотрю на него. — Ты когда-нибудь бил кого-нибудь? Или тебя?

Его взгляд смягчается, и он заправляет прядь за ухо.

— Хочешь правду? — я киваю. — Хорошо, да, часто. Я даже не могу посчитать количество раз, особенно когда стал старше. Меня били одноклассники, друзья, отец,

дядя, случайные придурки. Я научился защищаться слишком быстро.

— Твой дядя и папа били тебя? — он просто пожимает плечами в ответ, и это разбивает мое сердце. Я не понимаю, как взрослый человек может поднять руку на ребенка. Это вне моего понимания. Поэтому он часто такой отстраненный и агрессивный?

Обхватив его лицо, я нежно целую его в губы.

— Мне жаль, что тебе пришлось пережить это.

— Как я уже сказал, моя жизнь была битвой. Я привык к этому. Не надо волноваться из-за этого, — прежде чем я могу сказать еще, он переворачивает меня, прижимая к матрасу. — Хватит этого печального дерьма, я не могу дождаться, чтобы попробовать тебя снова.

— Опять? — недоверчиво спрашиваю я.

— Да, Снежинка. Ты не девушка на один раз. Ты другая.

Он улыбается мне, и я принимаю все, что касается этого человека. Он такой искренний, честный — идеальное сочетание милого и мужского. Присоединиться к «Дорогой жизни» было одним из лучших решений. Чувствую, будто пелена спала с моих глаз, и я могу увидеть больше в своем будущем. У меня теперь есть любимая сестра, новые друзья и прямо сейчас я чувствую себя живой в объятьях Картера. Никогда не думала, что так будет. Никогда не думала, что встречу его. Он не был тем, кого я представляла в качестве своего идеала, но все же это кажется таким… правильным.

День за днем, маленькие шаги, которые я делаю, чтобы быть этой женщиной в зеркале, все это доказывает мое существование, один маленький шаг за раз.

Картер 

Стоя в одних боксерах и переворачивая свой фирменный французский тост, я думаю о прошлой ночи. Черт, я буду думать о прошлой ночи еще долго.

В Дейзи есть все: невинность с заинтересованностью, чистота с грешностью, застенчивость с любопытством.

Как ее руки перемещались по моим мышцам, было чертовски чувственно, и ее желание, которое подталкивало ее к действиям, несмотря на неуверенность.

Ее взгляд, надутые губы, разметавшиеся по моей подушке волосы. Черт возьми, чертовски красиво.

Трудно держать руки при себе, нужно дать ей перерыв, знаю, что ей будет больно, но я хочу ее снова и снова. Впуская меня, она делала меня своим. Я был потерян. Я все еще такой.

Смотрю на кровать, и мне нравится то, что я вижу ее обнаженное тело, прикрытое простыней, у меня появилось желание сорвать эту чертову ткань, из-под которой видны ее маленькие ноги. Боже, я хочу разбудить ее. Я хочу погрузиться между ее ног и разбудить ее самым лучшим способом, своим языком в ее невероятной сладкой киске.

Говоря

о желании. Черт, прошлой ночью я трахал ее языком три раза, не в состоянии держаться. И тогда же был ее «минет», когда она поцеловала кончик моего члена, потому что боялась «получить в глаз», и дразнила меня, двигая рукой вверх и вниз по моей длине. После пяти минут ее прикосновений и поцелуев, я взял ее за руку, крепко сжал член и показал, как это сделать. Она боялась причинить мне боль после прошлого раза, когда думала, что мой член — это какая-то болтающаяся штука, за которую можно схватиться. Я понимаю ее сомнения, поэтому показал, как правильно надо это сделать, и после этого сильно кончил. Она была такой решительной и настойчивой. После того, как я кончил, она кричала так громко, что мои соседи, скорее всего, слышали ее. Она сказала, что никогда раньше не думала, что это может «брызгаться». Не буду лгать, так получилось благодаря ей.

Все из-за ее невинности. Черт, это одна из тех вещей, что мне в ней нравится.

Мое внимание привлекает шорох. Отодвигая шторы, заглядывает Дейзи и осматривает комнату. Ее волосы в беспорядке после ночи и раннего утра.

— Чем так хорошо пахнет? — говорит она сексуальным голосом.

— Французский тост. Будешь?

Она быстро садится на кровать и простынь собирается вокруг ее талии, что дает мне прекрасный вид, из-за которого я твердый все утро. Она поднимает руки над головой и потягивается, наслаждаясь утренним солнцем.

Я отворачиваюсь, иначе французские тосты сгорят, завтрак будет испорчен, а я никогда не порчу еду. Прежде чем снова посмотреть на нее и сделать шаг, она надевает мою рубашку и подворачивает рукава.

Когда она встает с кровати, я смотрю на подол своей рубашки, доходящий до верхней части ее бедер. Ее светлые волосы развеваются с каждым шагом в мою сторону. До боли прекрасно.

Она идет, покачивая бедрами.

— Ты пялишься.

Посмотрев на нее, я киваю и возвращаюсь к французскому тосту.

— Трудно этого не делать, — погладив стойку рядом с плитой, говорю: — Садись, красавица. Составь мне компанию, пока я заканчиваю готовить завтрак.

Она прыгает и визжит.

— Она холодная.

— Вот что происходит, когда ты ходишь, как какая-то сексуальная бесстыдница.

— Эй, — она игриво хлопает меня по руке. — Это не так. Ты тоже голый.

Выпятив губу, смотрю на свои боксеры.

— Извини. Я не голый, как и ты. Но могу это исправить, если ты этого хочешь.

— Ни за что. Мне слишком больно.

Больно? Черт.

Уменьшив огонь на плите, я встаю между ног Дейзи и, положив руки на ее бедра, нежно глажу их.

— Я сделал тебе больно прошлой ночью, Дейзи?

— О нет. Я не это имела в виду, — она смущенно улыбается. — Я имею в виду то, что раньше внутри меня не было посторонних предметов.

— Мой член таковым не является, — я смеюсь.

— В моей вагине, — говорит она.

— То, как ты стонала прошлой ночью, я бы сказал, что она больше не считает мой член посторонним предметом.