Дорогой сна
Шрифт:
— Глиняные Рыцари, — прошептал Часовщик. — Едут. Сюда.
— Лимон!! — завопила Илька.
— А чего вы их так боитесь? — полез Сенич с неуместными вопросами. Вот сразу видно, что пацан. Нет бы делом заниматься…
— Они… ну, они порождение пустой земли и…
И тут появилась эта лягушка. Точнее, жаба. И Лимон, показавший, было, заплаканную мордочку, опять занырнул под стол.
— Наверх! Скорее! — точно у девчонки-жабы было право приказывать.
— А, собственно…
— У тебя что, мозги отшибло? — она гневно взмахнула корзинкой, подвешенной на локте. И тут и Илька, и Сенич, и Гай увидели, что ладонь у настырной гостьи перевязана.
— Принцесса! —
Всем передалось его волнение. Гай вытащил огромный со сложной бородкой ключ и вставил в замочную скважину на двери, больше похожей на крепостные ворота. За этой дверью винтовая лестница продолжалась. Гремела прорезными ступеньками у них под ногами. Оказалось, даже Лимон тянется следом. Видимо, ему не хотелось оставаться одному. Мобильник, бросая фиолетовые отсветы, болтался у него на шее, заменяя фонарь.
Тем же ключом часовщик растворил еще одну дверь. Они оказались наверху башни. Зала была высоченная — на четыре этажа обычной хрущобки. Среди повисших по углам пыли и паутины, слабо светясь, двигался, постукивал, кряхтел отлично смазанный часовой механизм. Кивали молоты, жужжали колеса, вращались шкивы, важно цепляли друг друга здоровенные стальные шестерни. Это было очень красиво и немножко страшно. Среди механизма вела наверх путаная и ветхая лесенка, пропадала, опять возникала; соединяли площадки легкие мостики без перил.
— Куда? — деловито спросила Силега.
Часовщик пялился на нее, как баран на новые ворота. Силега сунула ему корзину, и Гай очнулся.
— Как стрелки повернуть?
— А ты справишься?
Она топнула босой ногой о каменный пол и слегка застонала. Ушиблась, должно быть.
— Там, — заторопился он, — наверху маховик. Видишь? Вверх, потом направо, потом налево, вон на тот мостик. Перила лучше не трогай, проржавели.
— Лентяй! — она стала карабкаться по крутой лесенке, от одного вида которой у Ильки немедленно закружилась голова.
Гай точно догадался. Протянул девочке корзину, пахнущую летней земляникой:
— Не смотри туда. На ягоду, съешь.
И тут входная дверь обрушилась, заставив башню содрогнуться до корней. Часовщик упустил корзину. Ягоды красным языком рассыпались по полу. Рыцари ворвались в башню. Они бежали наверх, и чугунные ступеньки гудели под ногами. Гай кинулся закрывать массивную дверь. И совсем чуть-чуть не успел. Глиняный Рыцарь отшвырнул его с дороги.
Пронзительно завопил Лимон. Так пронзительно, что Рыцарь на секунду замер. А потом занес над Лимоном увесистый коричневый кулак. И тут ненормальный Сенька выхватил из кармана обломанную ручку-трубочку, а из корзины — земляничину. И плюнул ею в Рыцаря. На груди у того обозначилась красная клякса. Превратилась в оплавленную дыру. Пошел дым. Рыцарь зашатался и обрушился кучей глины.
— Так его! — заорала Илька, прыгая от счастья. Гай рванул ее за платье, второй рукой потянул Сеньку и вместе с ними укрылся за помостом, из которого вырастал часовой механизм.
— Пусти! — заорал Сенька. — Пусти!
Рыцари лезли, как тараканы. Кто-то из них поднял арбалет. Прицелился в бегущую высоко наверху через мостик Силегу. Илька животом упала на грязный пол, кончиками пальцев подтянула корзину. Сенич зарядил очередную ягоду.
Белобрысый Гай закрыл лицо руками.
Илька метнула в сторону Рыцарей горсть земляники. Посмотрела, как красные пятна на бронзовой спине превращаются в дымные ямы, как с грохотом падает очередная куча глины. И осеклась. Наверху, где схватилась за маховик совсем маленькая снизу Силега, вжикнула метла. Позади Канцлера сидела Безликая Ведьма. Капюшон, как всегда, был надвинут; крылом уродливой летучей мыши колотился плащ.
— Мама, — пробормотала Илька тоскливо.
Принцесса стояла к Ведьме и Канцлеру спиной, навалилась на маховик тщедушным телом, пытаясь стронуть его с места. Чтобы время повернулось вспять. Чтобы все стало, как прежде. Чтобы в Лерат вернулись цветные витражи в окошках, тополя, улыбки, цветные сны. Но поворотный механизм точно прикипел и не слушался. Казалось даже, было слышно, как принцесса костерит его сквозь зубы. Только казалось. Кровь стучала в ушах. С грохотом лезли в залу Ржавые Рыцари. Тоненько скулил Лимон. Дрожала лестница. Метла с визгом выделывала виражи. Лязгали арбалеты. И мирно, почти тихо жужжали и тикали внутренности огромных часов, циферблат которых напоминала полную луну. И ползли, ползли к полуночи непослушные острые, словно копья, невероятно большие стрелки.
Синеглазый Гай неожиданно сорвался с места. Размахивая корзиной, выпрыгнул из укрытия. Горстями расшвыривая землянику, заставил Рыцарей отшатнуться, и понесся скачками наверх. Как заяц. Деревянные гнилые доски ступенек вышибало из пазов. Они летели вниз, на головы атакующим.
— Во дает! — прошептал на ухо подружке Сенька. А мог бы орать — фиг бы его услышали.
Швырнув вниз последнюю горсть земляники — она разлетелась алыми брызгами, вызвав шипение огня в глиняных телах и заставив врагов отпрянуть, Гай с размаху надел пустую корзину на голову Канцлеру. Тот заметался слепой курицей среди лестниц и переходов, запутался в их паутине. Метла крутнулась ручкой вниз, вошла в пике и врезалась в глиняную армию. Канцлер свалился и на четвереньках пополз прочь. Сенич проводил его восторженным свистом. Илька дернула его за полу:
— Ведьма!
Фигура в плаще вертела запрятанной в капюшон головой — точно принюхивалась. Потом из-под плаща показалась похожая на сучок рука, взмахнула чем-то темным. На пол под ноги Глиняным героям полетели камешки-сны. Ведьма стала, плюясь и что-то выкрикивая, топтать их ногами. Сны взрывались, как петарды в лужах. Механизм часов стал заволакивать густой вонючий дым.
Илька вцепилась ногтями в ладони. Кашель разрывал горло. Наверху Силега рванула маховик так, что кровь пошла из пораненной веретеном ладони. Руки Часовщика, помогая, легли сверху.
— Мяу!! — боевой вопль Тимофея Отдай Весло не узнать они не могли. Откуда кот очутился в башне: шел за ними или появился только что — но появился он очень вовремя. И тогда, когда поворотный механизм наконец сдвинулся и закрутился все быстрее, почти вырываясь из рук и откручивая назад стрелки главных часов Лерата, Отдай Весло с боевым воплем содрал с Безликой Ведьмы капюшон. Под капюшоном ничего не было. Плащ взмахнул черными складками и дохлой летучей мышью спланировал на пол. С грохотом обрушился, лишившись поддержки колдовства, последний Глиняный Рыцарь.
Наверху целовались Силега и Гай. А может, обнявшись, ревели. Илька взглянуть постеснялась.
Сенич тряхнул Лимона:
— Пошли.
Тимофей Отдай Весло задумчиво обнюхивал сверкающие огоньками кроссовки.
Дети вышли из вонючего нутра башни в пахнущий листвой и дождем ночной Лерат. Илька закинула голову: над ней полной луною светили и громко, радостно тикали башенные часы. Тучи быстро расползались, словно крысиные хвосты, открывая звезды. Сенич рядом нагнулся и погладил кота.