Дорожное происшествие
Шрифт:
– У вашего «вартбурга» есть вмятина на левом переднем крыле, - начал Крейцер.
– Как она появилась?
Николаи нахмурил лоб.
– А вы откуда знаете?
– Я видел.
– Вы, кажется, без разрешения побывали у меня в гараже?
– спросил доктор с напускным спокойствием.
– Мы разыскиваем машину, которая позапрошлой ночью была причиной дорожного происшествия, - сказал Крейцер.
– Шофер, виновный в происшествии, скрылся. Ваш гараж был открыт. Я вошел и обнаружил там именно ту машину, которую мы ищем. Не будь этого,
Николаи откинулся на спинку тахты и пронзительным взглядом оглядел Крейцера.
– Что-то я не пойму. Вы считаете, что это была моя машина?
– Да, - ответил Крейцер, в упор глядя на доктора.
Николаи рассмеялся чуть деланным смехом.
– Вы, верно, изволите шутить? Откуда вы это взяли?
– Вы до сих пор не ответили на мой вопрос, - сказал Крейцер.
Николаи вынул руки из карманов, открыл шкатулку на курительном столике, достал сигару, откусил кончик и закурил. Выпустив несколько клубов густого дыма, он обратился к Крейцеру:
– Вы присядьте.
Крейцер сел в кресло.
– А теперь давайте поговорим спокойно, молодой человек.
– Голос Николаи утратил свою агрессивность.
– Вы правы, мою машину стукнули позапрошлой ночью. Я дежурил в клинике, а машину оставил на стоянке. Утром, когда собрался домой, я обнаружил вмятину и решил, что кто-то стукнул меня, когда парковался, а потом предпочел уехать без лишнего шума, чтобы не платить за ремонт, благо его никто не видел.
Крейцер даже опешил, хотя не подал и виду. Он ни на секунду не мог предположить, что Николаи разрушит его версию таким простым объяснением.
– С какого часа вы дежурили и до какого?
– спросил он.
– С восемнадцати до пяти утра.
– И за все это время вы не покидали клинику?
– Нет, дежурство было спокойное, мне только пришлось несколько раз побывать в отделениях.
– А есть у вас свидетели, что вы не покидали здание? Я спрашиваю об этом, чтобы исключить всякое подозрение против вас лично.
– Подозрение? Свидетели?
– Лицо Николаи потемнело.
– Довольно наглые вопросы, на мой взгляд. Я главный врач. Уж не хотите ли вы сказать, что я лгу?
Крейцер смотрел на него неподвижным взглядом и молчал, стиснув зубы. Доктор Николаи правильно истолковал этот испытующий и неуступчивый взгляд. Он стряхнул в стеклянную вазочку сигарный пепел, провел языком по губам и сказал уже более спокойно:
– Ну хорошо. Свидетелей я могу вам представить сколько угодно. С какой стати я буду скрывать что-то из-за вмятины на крыле?
– Речь не только о вмятине. Тяжело ранен человек. До сих пор не снята угроза для жизни. Шофер оставил беспомощного человека на дороге. За это полагается тюрьма.
– Что?
– взревел Николаи и провел ладонью по лбу.
– Я этого не знал, - добавил он почти беззвучно, потом наклонился, отвинтил серебряный колпачок с хрустального графина, налил себе коньяку и залпом выпил.
Крейцеру показалось,
– Левая фара тоже была повреждена, не так ли?
– Да. А разве это имеет какое-нибудь особое значение?
– Николаи говорил тихо и глядел не на Крейцера, а в свой стакан.
– Я только хотел убедиться, - объяснил Крейцер и встал.
– Вы разрешите от вас позвонить?
Врач указал на изразцовый столик возле окна, уставленного цветами. Крейцер увидел телефон, блокноты и стакан, полный карандашей. Он подошел к столику, снял трубку и набрал номер.
Услышав голос секретарши, Крейцер сказал:
– Попробуйте связаться с Арнольдом. Пусть прекратит розыск и как можно скорей приедет в Клейнмахнов, Шпанишервег, четырнадцать. Записали? Хорошо. У меня все.
Он положил трубку и вернулся к своему креслу. Николаи поглядел на него с любопытством.
– Почему вы так уверены, что нашли именно ту машину? Я ведь вам объяснил, что позапрошлой ночью машина стояла без движения.
Крейцер покачал головой.
– У нас есть точные сведения о разыскиваемой машине. И это ваш «вартбург», почти на сто процентов. Разумеется, мы самым тщательным образом проведем дополнительное техническое расследование, но я убежден, что оно только подтвердит наше предположение.
– Господин лейтенант!
– Николаи хлопнул ладонью по столу.
– Да поймите же наконец: я всю ночь не пользовался машиной. Я был в клинике.
– Тогда еще один вопрос: кто, кроме вас, ездит на вашей машине?
– Никто. У меня не ахти как много времени для всяких там развлечений, но на машине я езжу с большим удовольствием. Она ухожена и обихожена, и я никого к ней не подпускаю, кроме механика, конечно.
– Вы женаты?
– Да. У моей жены тяжелое нервное заболевание, она частично парализована, боится людей и вот уже много лет практически не выходит из своей спальни, не говоря уже о том, чтобы разъезжать на машине.
– Дети взрослые у вас есть?
– Есть, сын. Но у него, во-первых, свой мотоцикл, а во-вторых, нет водительских прав.
– Тогда, может быть, стоит подумать о знакомых и сослуживцах?
– Отпадает. Я не выпускаю ключи от машины из рук. А запасные лежат в шкатулке дома.
– Он выдвинул ящик письменного стола, достал шкатулку, открыл. Ключи оказались на месте.
– Ладно, - сказал Крейцер.
– А как вам удалось так быстро починить машину?
Николаи пожал плечами.
– Я ведь уже говорил, что очень берегу свою машину. Когда вчера утром я обнаружил повреждение, меня это, конечно, очень раздосадовало. Я тут же позвонил одному знакомому, который очень искусен в такого рода делах и осуществляет у меня весь мелкий ремонт машины, а также некоторые работы по дому. Он явился сразу же и быстро привел все в порядок. При случае он еще раз покроет это место лаком в мастерской: лак для подкрашивания недолговечен.