Дословный перевод
Шрифт:
Хотя, почему-то ему на уровне подсознания не понравился запах…
Только сопоставив все данные, Тихонов чуть слышно застонал. Вот это они вчера нажрались… Да ещё и персик ошарашила — оказывается, был вариант, что он скоро станет отцом, а сам и не в курсе. Поначалу у него в голове что-то щелкнуло, а потом немного отпустило. Но о чем вообще думала Инна, когда молчала, только нервы себе выматывала — непонятно. Не сказать, что он прямо сейчас жаждал завести детей. Да, они обязательно у них будут, через годик-другой, чтобы было время просто пожить вместе, но если так получится, что
Рядом никого не оказалось, либо она уже встала, сейчас с подругой чего-то опять замышляют, или сдвинулась на самый край. Потянувшись чуть дальше, Сергей все-таки нащупал что-то теплое, острое и чуть шершавое.
— Персик, у тебя коленки небритые, что ли? — спросил он, не открывая глаз, но, чуть сдвинув руку, нащупал грудь. Перед тем, как понять, что именно его смущает, Тихонов успел про себя обалдеть — это в какой же позе она спит?! А потом дошло, что любимый четвертый размер словно рассосался, став нулевым. И немного волосатым…
Мгновенно распахнув глаза и чуть сморщившись от резанувшего, хоть и приглушенного света, заметил, что лапает Женьку, который тоже явно только-только проснулся и теперь смотрит на него несколько охреневшим взглядом.
— Твою мать!!!
Шарахнувшись от друга, непонятно каким образом оказавшимся с ним в одной постели, Тихонов навернулся с кровати, грохнувшись на таинственный предмет, ответивший на эту агрессию обреченным треском.
Женька же, который очнулся как раз от того, что кто-то его нежно поглаживал, правда, подозрительно большой лапой, осторожно свесился на противоположный край и тихо, стараясь не напрягаться, чтобы голова не отдавалась при каждом смешке тягучей болью, начал сдавленно ржать. И было с чего — не каждый день просыпаешься под одним одеялом с лучшим другом, который, рухнув на пол, сидит в раздавленном тазике, чьи тоскливо раскинувшиеся во все стороны бортики делали его похожим на раскрывшуюся ромашку.
— Куда же ты, пратииииивный? — не успев договорить, Власов охнул от прострелившей левый висок боли, а потом ойкнул, словив подзатыльник от друга.
— Уймись, придурок, — Сергей, уже чуть успокоившийся и переставший переживать за свою непорочность, поморщившись, поднялся с пола. Ну, если судить по нанесенному ущербу, в их противостоянии с тазиком победитель очевиден. Во всяком случае, пластиковой таре точно каюк, а у него самого только царапина на филейной части. — Какого хрена ты спишь рядом со мной?
— Вообще-то засыпал я с Аленой. А ты — точно не она. Значит, девочки пригнали тебя сюда, чтобы не портил им вид, — почему-то смотреть на мир одним глазом было намного проще, чем двумя — не так сильно долбило в виски.
— Блин, я больше никогда пить не буду, — Тихонов оглянулся в поисках своих вещей. — Если ещё раз проснусь и увижу рядом твою небритую рожу, точно кони двину.
От абстинентного синдрома его зазнобило, и Сергей, морщась при резких движениях, начал натягивать на себя одежду. Женька, переставший хихикать, тоже присоединился в этом благом порыве, но столкнулся с непредвиденной трудностью — куда-то делся второй носок.
— Вы в приличном виде? — голос Алены из-за двери хоть и немного успокоил — значит, не удрали творить вселенскую справедливость, пока они отсыпались, но и такого соседства им пока тоже не простили.
— Уже да, — наклоняться в поисках носка было выше его сил, потому Женька просто сел на пол возле героически павшего таза.
— Хорошо. — Дверь слегка приоткрылась, и в образовавшуюся щель поставили две бутылки минералки. — Когда совсем придете в себя, ждем вас на кухне.
— Благодетельница, — мнение Сергея о коварстве девушек сразу изменилось, в конце концов, ничего преступного они и не сделали…
— Кинь в меня, а то не доползу, — конечно, это Власов привирал, но не особо сильно. Организм выражал своё "фи" такому обращению, и теперь его одновременно бросало в жар, знобило и потряхивало.
— Слабак, — с трудом отдышавшись после того, как залпом выпил почти половину бутылки воды, Сергей все-таки исполнил просьбу и начал смотреть на мир если не оптимистично, но уже и без насильственных мыслей. — Чем вчера все закончилось?
— Понятия не имею, — Власов, морщась и охая, все-таки отлип от ставшего родным пола и побрел к двери. — Засыпал я с Аленой, это факт.
— А вы давно вместе засыпаете?
— Она мой друг. С тобой я вообще проснулся, что теперь?
— Вот-вот. Странные у тебя понятия о дружбе. Ладно, благополучно забыли.
— Ха, как я могу забыть, если ты меня лапал? — Женька передернулся от воспоминаний и хмыкнул, видя, с каким отвращением друг посмотрел на собственную руку. — Только отрубать её не надо, пригодится ещё.
— Посмотрим…
— Ты уверена, что у них все в порядке? — Инна покосилась в коридор. Раздавшийся несколько минут назад грохот не давал им покоя, но показываться на глаза, пока мужики окончательно не проснулись, тоже не следовало. Только утром до девушек дошло, что они, мягко говоря, сглупили. А началось это с того, что Алена снова пожаловалась на попытки Инны во сне чуть ли не залезть на неё сверху.
— Ну, мы с Сережей спим, крепко обнявшись, — Власова зевнула, не отводя взгляда от кофе, поскольку мыть плиту не особо хотелось.
— Вот блин!
— Что такое?
Инна сначала не поняла, что именно вызвало такую реакцию, но, проанализировав последние фразы, тоже ойкнула.
Однако, исправлять содеянное они не стали. Пусть будет наукой — нечего пить до сиреневых свиней, а потом вваливаться в девичью светелку без разрешения.
И теперь с нетерпением и некоторым душевным трепетом ждали и гадали — как именно мальчики проснулись и что при этом сказали друг другу. В простое пожелание доброго утра почему-то ни одна их не верила… Потому шум и упоминание чье-то матери настроили подруг на несколько пессимистичный лад. Алена даже решилась дать послабление режима, собственноручно доставив страдальцам прохладной водицы в надежде на смягчение гнева.