Доступен каждому
Шрифт:
– Травма шейных позвонков. По крайней мере, так говорят врачи. Чертовски неприятная штука. Меня мучают головные боли и приступы головокружения… Я приехал сюда, чтобы хорошенько отдохнуть. Думаю, мне будет полезно находиться на свежем воздухе. – Он опустил правую руку и взялся за набалдашник трости.
Я заметил у него на руке кольцо – массивное золотое кольцо. Поверхность кольца напоминала завязанную узлами веревку с рубином в центре.
– Пожалуйста, пойдемте сюда, мистер Бруно, – сказал Крамер. – Ваше прибытие зарегистрируют,
– Все в порядке, – извиняющимся тоном проговорил Бруно. – Только я передвигаюсь несколько медленно. Иногда на меня нападает слабость.
Поддерживаемый Крамером, Бруно направился к конторке регистрации.
Быстрым шагом подошла Долорес Феррол. Она наблюдала за нами издали.
– Вы видели это, – сказала она. – Мы проиграли. Этого никогда не разоблачишь.
– Возможно, он почуял опасность, – возразил я. – Пока что мы ничего не достигли.
Она мрачно посмотрела вслед Бруно и Крамеру и решительно проговорила:
– Мне бы только выманить его из коттеджа после захода солнца – он враз оживет.
– Как быть с кинокамерой? Для съемок необходим дневной свет.
Мы прошли к конторке регистрации. Когда Бруно и Крамер вышли, Крамер представил его Долорес.
Долорес позволила Бруно рассмотреть глубокий вырез на своей блузке.
– У вас ревматизм, мистер Бруно? – спросила она. – Это лучшее место в мире, чтобы избавиться от ревматических болей.
– Автомобильная катастрофа, – устало, но терпеливо объяснил он. – Травма шейных позвонков. Я думал, что здесь мне будет лучше, но, видимо, совершил ошибку, уехав так далеко от моего врача. Правда, я ничего не заплатил за путевку. Я выиграл ее, став победителем конкурса.
– Вы победили в конкурсе! – воскликнула Долорес, глядя на него восхищенным взглядом. – Я всегда мечтала победить в каком-нибудь конкурсе. Даже пыталась, но, в конце концов, потеряла всякую надежду. Мне для этого не хватает ума.
– Этот конкурс был очень легким, – сказал Бруно и повернулся к Крамеру: – Вы поможете мне отнести вещи?
– Я провожу вас, и вы сможете прилечь, – сказал Крамер. – Потом я поеду обратно в аэропорт и постараюсь найти ваш пропавший чемодан. Авиакомпания утверждает, что он прибудет следующим рейсом, и я смогу его получить.
– Абсурд какой-то, – сказал Бруно. – В наших самолетах самая отработанная совершенная техника. Ее проектируют на чертежных досках, испытывают в специальных аэродинамических трубах, и, пока вы находитесь на борту, с вами носятся как с писаной торбой, но стоит ступить на грешную землю, как вас начинают обслуживать на уровне, существовавшем в те времена, когда флагманом флота был трехмоторный самолет Форда.
Крамер рассмеялся:
– Скажите спасибо, что они еще это делают. В наше время люди путешествуют целыми толпами.
В голосе Бруно зазвучали жалобные нотки хронического инвалида.
– У меня неприятности, – сказал он. – Возможно, поэтому я все вижу в черном свете. – Он неуклюже поклонился Долорес и сказал: – До скорой встречи, – и направился с Крамером к коттеджу, стоящему в конце ряда.
– Первый раз сталкиваюсь с таким симулянтом, – заметила Долорес.
– Или он очень умен, – сказал я, – или действительно болен.
Когда вернулся Крамер, я обратился к нему:
– Если вы действительно собираетесь ехать за этим пропавшим чемоданом, можно я поеду с вами? Мне нужно кое-что купить в городе.
– Я привезу вам все, что вы закажете.
– Нет, я сам должен выбрать. Если в машине будет место, я бы…
– Черт возьми, этот фургон постоянно ездит туда и обратно. Для того он и существует, чтобы отдыхающим было удобно. По утрам, когда я провожу верховую прогулку на лошадях, его водит другой водитель фермы. Но во второй половине дня я иногда совершаю по пять выездов в город. Садитесь.
Я забрался на переднее сиденье рядом с ним.
– Представляете, и такой парень едет отдыхать на ферму. – Крамер повернул ключ зажигания. – Да ему в санатории место.
– Он приехал сюда потому, что ему досталась бесплатная путевка за победу в каком-то конкурсе.
– Иногда у нас бывают такие. Побеждают в конкурсах и приезжают. Кажется, этот конкурс проводит компания, производящая пекарный порошок. Она награждает призами тех, кто в пятидесяти словах лучше всех объяснит, почему именно этот пекарный порошок является лучшим. Я никогда не читал об этом конкурсе в газетах, но сюда уже приезжали несколько человек, которые выиграли путевку. Насколько я знаю, некоторые из призов дают право на бесплатную поездку даже в Гонолулу.
– Ничего, – сказал я весело, – две недели, проведенные здесь, пойдут ему на пользу.
– Одно я знаю наверняка: он ни за что не сядет на лошадь. И мне не придется выслушивать излияния о том, как он в детстве катался на лошадях и как однажды ему попалась такая горячая лошадка, что другой на его месте вряд ли бы с ней справился. Он не будет давать мне взятку, чтобы к следующей прогулке я нашел ему лошадь получше. Я уже сыт по горло этими разговорами. Каждый получает ту лошадь, какую заслуживает. Если бы я позволил этим парням самим выбирать себе скакуна, то все наши тропы были бы изрыты их головами. А впрочем, у каждого свои проблемы.
Я осклабился с понимающим видом.
– Как вам понравился ваш конь сегодня утром?
– Отличный.
– Вы с ним быстро нашли общий язык. У некоторых парней очень тяжелая рука, а лошади этого не любят. Они начинают сопротивляться удилам и поводьям, потом перестают слушаться, седок пытается усмирить лошадь, но ничего хорошего из этого не получается.
– Она его сбрасывает? – спросил я.
– Что вы, нет. Ничего подобного. Мы не держим таких лошадей, которые сбрасывают седоков с седла.