Доступен каждому
Шрифт:
– Может, они и не уверены, – предположил я. – Возможно, они просто решили пойти на риск, который не оправдался.
– Вы останетесь здесь, Дональд?
– Не знаю, а что?
– Мне бы не хотелось, чтобы вы так быстро уехали, ведь мы с вами только познакомились.
– Если я буду продолжать играть роль, которую вы мне предложили, то сам стану выглядеть симулянтом в глазах других.
– Я предложила, как вы выразились, эту роль, потому что вы мне нравитесь, – сказала она, выразительно посмотрев мне в глаза.
В этот момент музыка
– Как вы ухитряетесь не конфликтовать со всеми замужними женщинами? – спросил я ее.
– Это искусство, – ответила она и повернулась к кавалеру, улыбаясь своей стандартной улыбкой.
Я наблюдал за ней во время танца. Она танцевала подчеркнуто строго, время от времени улыбаясь кавалеру, внимательным взглядом окидывала других гостей, чтобы убедиться, что они хорошо проводят время.
Каждая замужняя женщина, поймавшая этот взгляд, оценивала его по достоинству. Он говорил о том, что Долорес ни на минуту не забывает о своих прямых обязанностях.
Я сомневался насчет Бруно, но зато не сомневался в том, что Долорес была удивительно умной женщиной.
Распорядок дня на ферме позволял гостям рано ложиться спать.
Два раза в неделю устраивались танцы, но они продолжались только час, потом музыку выключали, и отдыхающие расходились по коттеджам.
Два раза в неделю на втором дворе разжигали костер, отдыхающие садились вокруг него и слушали выступление артистов. Мескитовые дрова вспыхивали ярким пламенем и превращались в тлеющие угольки. Ковбои играли на гитарах и пели песни Дикого Запада. Такие ансамбли ковбоев ездили от фермы к ферме и радовали отдыхающих своим искусством.
Я рано вернулся в свой коттедж, поскольку Мелита Дун, сославшись на головную боль, легла спать, а Бруно попросил отвезти его в коттедж, заявив, что у него болят все суставы. Кто-то раздобыл для него кресло-каталку, и он теперь не расставался с ним.
Долорес Феррол была разочарована, но скрывала это и с удвоенной энергией выполняла свою работу.
Она старалась, чтобы все гости знакомились и общались друг с другом, а не собирались в отдельные группки, которые со временем могут превратиться в замкнутые кланы.
Короче говоря, Долорес была весьма компетентна и выполняла колоссальную работу, но она очень хотела поговорить со мной, и я заметил, что после того, как официальная часть вечера закончилась, она искала возможность наедине обсудить наше дело во всех подробностях.
Сам я полагал, что обсуждать тут нечего, во всяком случае, пока нечего, но прежде чем поговорить с Долорес, я хотел побольше узнать о Мелите Дун. Было что-то в этой женщине, что возбуждало мой интерес.
Я направился к своему коттеджу, зевая на ходу.
Почти сразу меня догнала Долорес:
– Вы уходите, Дональд?
– Да, день был трудный.
Она засмеялась:
– Не разыгрывайте меня. Вы из тех выносливых парней, которые выдержат дюжину таких дней. Или вы боитесь темноты?
Я направил разговор в деловое русло.
– Что вы скажете о Мелите Дун? – спросил я. – Не похоже, что она приехала сюда в поисках приключений и романов. Она не помешана на лошадях и не желает ездить верхом. Не является ли она любительницей киносъемки, которая стремится в пустыню, чтобы снимать свои фильмы. Зачем она здесь?
– Ей-богу, не знаю, – сказала Долорес. – Я встречала здесь всяких женщин, но эта сбила меня с толку. Вы очень удачно разделили приезжающих сюда на три типа. Когда они приезжают сюда гулять, то не теряют времени даром. Первыми им здесь попадаются ковбои, и девицы буквально набрасываются на них. Ковбоям это все надоело до чертиков, и бывает так, что девица скидывает перед ними свое платье, а они зевают, поворачиваются к ней задом и идут седлать своих лошадей. Есть еще любители верховой езды. С такими ковбои находят общий язык, если, конечно, те их не поучают, как нужно обращаться с лошадьми. Если гости искренне любят животных и прогулки верхом, то им всегда достаются хорошие лошади, и они отлично проводят время. Есть еще, конечно, любители киносъемки, художники и люди, любящие одиночество и бесконечные пространства пустыни. Они приезжают сюда поодиночке и держатся обособленно.
– Ну вот, – сказал я. – Мелита Дун приехала одна и держится обособленно. Может, она относится к последнему типу? Может, она любит одиночество и поэтому приехала сюда?
Долорес покачала головой:
– Только не эта женщина. Что-то у нее на уме. Она здесь для… Я чувствую, Дональд, что она приехала сюда с какой-то целью.
– Мне тоже так кажется.
– Ну что ж, ее коттедж находится рядом с вашим, и за последние пятнадцать минут вы уже три раза сладко зевнули. Я думала, возможно, ожидание… ну… – Она улыбнулась обольстительной улыбкой.
Я сказал:
– Наверное, мне в чай подбросили снотворное. Я еле стою на ногах. До завтра, Долорес.
– До завтра? – переспросила она.
Я посмотрел ей в глаза:
– У вас здесь хорошая работа, Долорес.
– Это я делаю ее хорошей.
– Вам прилично платят?
– Я делаю ее высокооплачиваемой. Я знаю, что я делаю. Я очень хорошо работаю. Благодаря мне гости чувствуют себя здесь гораздо более комфортно, чем если бы меня не было. Я честно зарабатываю себе на хлеб.
– И никто не знает, что одновременно вы работаете на страховую компанию?
Она посмотрела на меня насмешливо:
– Вы что, шантажируете меня, Дональд?
– Я не люблю пребывать в неведении.
– Иногда быть в неведении выгодно… Ладно, что вы хотите узнать?
– Как вы нашли эту работу?
– Эта идея возникла в отделе исков.
– Гомер Брекинридж?
– Да, если хотите.
– Значит, он приезжал сюда?
– Да.
– Когда?
– В прошлом году.