Доступен каждому

Гарднер Эрл Стенли

Глава 3

Утром, в половине восьмого, громко зазвенел большой железный будильник. Без пятнадцати восемь молоденький индеец в белом кителе принес апельсиновый сок, в восемь подали кофе.

Долорес постучалась в мою дверь:

– Доброе утро, Дональд. Как вы спали?

– Как убитый.

– В восемь тридцать начинается верховая прогулка с завтраком, но вы, если не хотите ехать, в любое время можете позавтракать в столовой.

– Когда начинается эта прогулка?

– Примерно

через двадцать минут. Она обострит ваш аппетит. Походная кухня уже на месте, огонь разожжен и кофе готов. Когда появятся отдыхающие, для них приготовят яичницу и предложат всем бекон, гренки, печенье, ветчину.

– Бедные лошади.

– Что?

– Их седоки здорово прибавят в весе после завтрака.

Она засмеялась:

– Лошадям это нравится. Пока эти бездельники – ах, нет – гости утоляют голод, они отдыхают.

– Может, все-таки бездельники?

– Боже, нет. Слово «бездельники» применимо только к прислуге, постояльцы для нас всегда гости.

– Я готов к верховой прогулке.

– Я так и предполагала.

Мы прошли к месту, где седлали лошадей. Пару раз ее бедро коснулось моего. Она поглядывала на меня искоса, потом заговорила:

– Нам с вами придется часто видеться во время этого сезона, Дональд. Вы знаете, что ваша работа постоянная? За Хелманном Бруно последуют другие.

– Много?

– Целая процессия.

– Может быть, благодаря этому я научусь ездить верхом.

Она вновь бросила на меня косой взгляд.

– Вы многому научитесь здесь, Дональд.

Мы подошли к лошадям. Крамер смерил меня взглядом:

– Какую лошадь вы хотите, Дональд?

– Меня устроит любая, какая достанется.

– Хотите горячую лошадь?

– Позаботьтесь о других отдыхающих, я не буду выбирать.

– У нас есть разные лошади.

– Поступайте как знаете.

– Вон стоит оседланная гнедая. Садитесь на нее и примерьте стремена.

Я вскочил в седло, перенес весь свой вес на пятки, сместился влево, затем вправо и сел прямо. Слегка натянув поводья, повернул налево, потом направо и слез с лошади.

– Все отлично, – сказал я. – Стремена мне подходят.

– Стремена-то подходят, да лошадь не та, – возразил Крамер.

– Это почему?

– Вы заслуживаете лучшей лошади.

Он кивнул помощнику, поднял палец, и через минуту мальчик уже вел к нам коня, который очень осторожно и осмотрительно ставил копыта на землю.

Крамер оседлал коня и надел на него уздечку:

– Вы поедете на нем, Лэм… Где вы научились ездить верхом?

– Я не езжу, я только сижу в седле.

– Черта с два вы не ездите. Вы сидите в седле, как жокей. Этот конь имеет привычку вздрагивать, но это не значит, что он боится, – он так общается со своим седоком. Если он будет вздрагивать, подгоните его, но не сильно.

– О’кей, – сказал я.

Друг за другом стали подходить отдыхающие, некоторым пришлось помогать

сесть в седло. В восемь тридцать мы отправились.

Ехали по дороге, средняя часть которой была изрыта конскими копытами, по бокам виднелись следы автомобильных шин. Мы поднялись по склону каньона, солнце скрылось, и мы продолжали путь в тени. Бак, ехавший впереди, пустил свою лошадь легким галопом.

Отдыхающие тряслись позади. Некоторые пытались обхватить круп лошади ногами, другие цеплялись за седло, третьи просто болтались из стороны в сторону. Лишь немногие скакали, расслабившись.

Пару раз Бак оглянулся и внимательно посмотрел на меня.

Мне с лошадью повезло, и я чувствовал себя в седле, словно в кресле-качалке.

Мы продолжали путь еще минут десять-пятнадцать, двигаясь вдоль высохшего речного русла, и наконец выехали на покрытую шалфеем равнину. Неподалеку стояла тележка с опущенным откидным бортом. Старый седой мексиканец в поварском колпаке и белом кителе колдовал над раскаленными углями. Ему помогали трое или четверо мальчиков-мексиканцев. На железной решетке стояло десятка два сковородок с яичницей.

Отдыхающие с охами и вздохами стали сползать с седел и на негнущихся ногах направились к огню. Они стояли тесной кучкой, надоедая повару своими вопросами, грели руки, а затем гуськом направились к большому столу и расселись на длинных скамьях.

Подали кофе в эмалированных чашках, бекон, колбасу, ветчину, а также печенье, мед, гренки, мармелад и желе. После завтрака все закурили, расслабились и стали ждать, когда из-за горной гряды появится солнце и затопит долину своим ярким светом.

Бак предложил всем продолжить путь по верхней тропе, но половина гостей предпочла вернуться на ферму, а другая приняла предложение.

Я решил ехать по верхней тропе с Крамером.

– Вы хорошо правите своим конем, – сказал Крамер. – Он слушается узды.

– Я люблю лошадей.

– Этого мало. Они вас любят… Как вы сюда попали?

– Мне посоветовал приехать один приятель.

– Кто? Я помню всех, кто у нас отдыхал.

– Парень по имени Смит. Я его не очень хорошо знаю. Мы познакомились с ним в баре. Он только что вернулся отсюда и рассказал мне, как замечательно провел здесь время.

– Понятно, – сказал Крамер и больше вопросов не задавал.

Верхняя тропа вывела нас из каньона, обогнула высокое плато, разветвилась, и скоро мы оказались на вершине холма, откуда открывался живописный пейзаж: к западу и югу от нас простиралась бесконечная пустыня, на севере возвышались горные хребты. Тропинка пошла под крутой уклон, раздался женский визг, время от времени мужской бас восклицал: «Тпру! Тпру! Потише, милая! Тпру!»

Крамер повернулся ко мне и подмигнул.

Я дал коню волю, и он уверенно понес меня вниз через заросли полыни. Примерно в одиннадцать мы вернулись на ферму.