Доступен каждому
Шрифт:
– А что вы можете сказать о пропавших рентгеновских снимках?
– Да ничего. У Мелиты действительно сбежала больная, но к исчезнувшим снимкам она не имеет никакого отношения. В пропаже снимков виноват кто-то другой. Заведующая рентгенкабинетом должна строже вести учет и отмечать в журнале, если кто-то взял рентгеновский снимок, но дело в том, что она и Говард близкие подружки, и никто и не думает привлекать ее к ответственности. Эта глупая девица позволяет врачам самостоятельно брать снимки, не расписавшись в журнале, и никто не упрекает ее, если она положит снимок, который брал
– Что вы собираетесь делать?
– Я не знаю. Иногда мне хочется пойти и хорошенько обругать эту Говард.
– Разве вы работаете не в той же больнице?
– Я работаю на «Скорой помощи».
– Днем или ночью?
Она пожала плечами:
– В любое время.
– У вас много работы?
– Когда как, – рассеянно ответила она.
– У Мелиты болеет мать?
– Да. Мелита дает деньги на ее содержание. Других источников дохода у нее нет, и она работает как вол. Конечно, у нее есть знакомые врачи, но матери требуется операция, и Мелите нужно собрать на нее деньги. Старшая медсестра Говард знает, что у Мелиты проблема с деньгами, и поэтому сразу на нее набросилась.
– Ладно, – сказал я, – пожалуй, это все, что я хотел выяснить. Я вам очень благодарен. – Я встал и собрался уходить.
Жозефина подошла ко мне и остановилась рядом:
– Дональд, скажите честно: зачем вы приходили?
– Я вас не понимаю.
– Кто просил вас узнать о Мелите?
– Это обычная проверка.
– Кто ваш клиент?
– О господи! Коммерческой стороной дела ведает моя партнерша, а я на передней линии и только провожу расследования.
– Кто вас знает, может, вы работаете на эту Говард.
– Может быть.
Она надула губы.
– Вы совсем не любезны со мной, Дональд, – сказала она и подошла еще ближе. – Дональд, сознайтесь.
– Сознаться в чем?
– Кто ваш клиент и зачем это расследование?
– Вы хотите заставить меня нарушить обязательства и используете для этого свою сексапильность.
Она посмотрела мне в глаза:
– Я ее еще не использовала.
– Вы ослабляете твердость моего духа, женщина.
Она положила руки мне на плечи и прижалась всем телом:
– Дональд, скажи, Мелите грозят неприятности?
– Почему ей должны грозить неприятности, если она ни в чем не виновата?
– Я просто не доверяю этой Говард. У меня такое чувство, будто в этой больнице что-то происходит и что эта Говард в чем-то замешана. Она хочет сделать Мелиту козлом отпущения.
– Я честно провожу расследование.
– Дональд, ты сделаешь, о чем я попрошу?
– Что?
– Когда закончишь расследование, ты расскажешь мне, что узнал?
– Может быть.
– Дональд, знай, я… я буду тебе очень признательна… очень, очень признательна, Дональд.
– Посмотрим, – пообещал я и вышел.
Стоя у двери, Жозефина провожала меня взглядом. Когда я оглянулся у лифта, она послала мне воздушный поцелуй и вернулась в квартиру, тихо прикрыв за собой дверь.
Я позвонил в агентство Элси Бранд.
– Элси, – сказал я, когда она подняла трубку, – позвони Долорес Феррол на ферму «Холмистая долина» и узнай, не звонил ли кто Мелите Дун по междугородной в промежутке между нашим с тобой разговором и твоим звонком Долорес. Ты сможешь застать ее в два часа, сразу после ленча, перед сиестой. В этот момент у нее появляется немного свободного времени. Скажи Долорес, кто ты, и скажи, что звонишь по моей просьбе. Передай, что я скоро ее увижу и чтобы она никому не говорила о твоем звонке.
– О’кей, – сказала Элси. – Куда вы собираетесь?
– Я отправлюсь в Техачапи и вернусь поздно вечером.
Глава 10
Итак, я поехал в Техачапи. Разыскать место происшествия было нетрудно. Полицейские поднимали машину лебедкой, и колеса, на которых обгорели шины, оставили на земле целые борозды. Но обнаружить улики, позволяющие восстановить картину происшедшего, было гораздо сложнее – следов почти не осталось. Я прошел по шоссе и нашел-таки место, где, как я думал, машина миссис Честер сошла с дороги. Следы указывали на то, что пару сотен ярдов машина кувыркалась по крутому склону, пока не наскочила на скалу. Под скалой я обнаружил осколки стекла и камни со следами краски.
Изучив все это, я пришел к выводу, что кто-то, пожелав, чтобы машина оказалась на дне ущелья, воспользовался, по-видимому, домкратом, приподнял заднюю часть машины и отодвинул ее от скалы.
После этого машина совершила долгое беспорядочное падение вниз.
Склон холма находился под углом сорок пять градусов к горизонту, и машина катилась по нему все дальше и дальше, пока не достигла края обрыва высотой пятьдесят или шестьдесят футов и не упала в песчаное ущелье.
Повсюду, как у скалы, на которую натолкнулась машина, так и на дне ущелья, были видны следы деятельности полицейских: кругом валялись сгоревшие лампы-вспышки (очевидно, они сделали много снимков), множество окурков, на земле отпечатались следы обуви различных фасонов и размеров.
Мне потребовалось пять или десять минут, чтобы извилистым путем по крутому каменистому склону спуститься к месту, где лежала машина.
Судя по всему, полицейские поднимали машину лебедкой до самого шоссе, позволив ей цепляться за все выступающие камни, затем погрузили на грузовик и отвезли в главный город округа.
Должно быть, в машине имелись улики, которые полицейские сочли нужным сохранить.
Несомненно, подъем машины потребовал много метров троса, много сил и дорого стоил, но полицейские непременно хотели заполучить машину или то, что от нее осталось.
Место, где машина съехала с дороги, находилось на вершине высокой горы, там и сям усеянной камнями, но покрытой главным образом ровной высохшей травой и чахлой полынью, которые столь характерны для гор Южной Калифорнии.
Далее дорога спускалась, петляя между гор, местами довольно далеко удаляясь от ущелья, затем огибала горный хребет и появлялась вновь. Примерно в миле от меня дорога шла вплотную к обрыву, их разделяло каких-то несколько ярдов.
Я внимательно осмотрел место и по песчаному дну направился к устью старого речного русла.