Доверься, он твой

Копейко Вера Васильевна

– Но это не про нас с тобой. Мы с одной кровью, в нашем роду, кроме русских, никого. Но что это значит? Мы произносим европейские слова и совершаем азиатские поступки.

Катерина улыбнулась. Ксения Демьяновна тому пример. Федор – наглядное подтверждение.

Катерина однажды спросила ее – а не хотела ли мать с помощью Федора во всех тонкостях изучить якутский характер? Она сама повторяла много раз, что если хочешь понять человека другой национальности, проживи с ним не меньше пяти лет.

А в Вадиме есть еще какая-то кровь,

кроме до боли знакомой? Она не знала. Но даже если бы она была, то она бы не возмутилась сроком – пять лет. Пожалуй, готова на более долгий. Чтобы узнать его.

Катерина поставила машину в гараж. Огляделась – ни механика, ни Филимона, никого нигде. Ветер гнал пыль между рядами металлических боксов.

Закрыв ворота, Катерина направилась домой. Но похоже, все еще была не здесь.

– Скажи мне честно, – вспомнила она вопрос Вадима. – Ты когда-нибудь доверяла какому-нибудь мужчине по-настоящему?

Ее удивил вопрос. Но ответ нашла быстро:

– Да. Доверяла.

– Кто же этот удачливый мужчина? – Вадим сощурился.

– Его звали Михаил... – нарочно тянула она. – Михаил Александрович. – Заметив, как от секунды к секунде серые глаза становятся уже, а взгляд подозрительнее, поспешила добавить: – Мой двоюродный дедушка.

Глаза Вадима не просто раскрылись, они стали круглые. Раскрылся и рот, Вадим расхохотался. В его смехе она услышала... что? Неужели радость?

– Расскажи скорее, что должно быть в мужчине, который способен вызвать у тебя, такой осторожной, такой... – Вадим хотел найти еще одно слово, более точное, но не нашел и почти повторился: – такой недоверчивой, доверие?

– Что должно быть? – переспросила она. Подумала. – Он должен быть просто настоящий мужчина. – Улыбнулась, смахнула редкую челку со лба. Но она тут же вернулась на место. Он протянул руку и убрал ее. Она послушалась. – Самое странное: дядя Миша не был мужчиной в том смысле, в котором это слово понимают сегодня в первую очередь.

– Ты имеешь в виду... – Он усмехнулся. – Он не менял женщин через день?

Катерина поморщилась, покачала головой. Вадим наблюдал за ней, не желая пропустить ни одно движение.

– Я имею в виду, – продолжала Катерина, – то, что он никогда не был женат.

– Вот как! – не удержался он. – Не значит ли это... – Вадим не договорил, она перебила его, осеклась:

– Извини, я тебя перебила.

– Ничего, продолжай. – Он махнул рукой. – Если есть мысль, она не потеряется.

Катерина кивнула.

– С ним кое-что случилось, в молодости. После чего он не мог иметь семью. – Катерина не хотела рассказывать Вадиму подробности. – Но ты спросил, доверяла ли я кому-то из мужчин. Да, ему я доверяла.

– Понятно, – вздохнул он. – А посвежее никого не вспомнишь?

– Нет, – сказала она так искренне, что он рассмеялся. – Времени не было. Доверишься – время потеряешь. Не только доверяясь, но и после этого. Восстанавливая разрушенное хозяйство. – Заметив удивление на его лице, объяснила: – Душевное хозяйство.

– Ты бережешь себя, – заметил он, усмехнувшись.

Катерина быстро вскинула голову:

– Я должна. Потому что нужна не только себе. Ты знаешь – мать, брат. Я стою между ними, а они держатся за мои руки. Мать – за правую, брат – за левую. – Она поморщилась. – Но ты имел в виду что-то свое, когда спрашивал о доверии? – Она смотрела на Вадима выжидающе.

– Конечно. Я имел в виду... Я хотел узнать...

– Ага, – перебила она его, – ты хотел узнать, известно ли мне вообще, что такое доверие женщины к мужчине? Входит ли это понятие... в круг моих... возможностей?

Он хмыкнул:

– Примерно.

– Да, входит. – Она порозовела. – Я знаю, что такое доверять мужчине. В нашей семье – я имею в виду семью в широком смысле: бабушка, мать, я – всегда доверяли мужчинам. – Она сощурилась, словно всматривалась в прошлое своих предшественниц, желая убедиться, что не приукрашивает. – Никто из них не ошибся. – «Даже мать, родив Федю и тем самым изумив всех», – подумала Катерина, но не сказала.

– Значит, ты тоже не ошиблась? – допытывался он. – Если нет, то почему говоришь, что доверяла только двоюродному дедушке?

– Гм... – подала она голос. – Понимаю, ты о моем бывшем муже. – Она вздохнула. – Тогда я не думала о доверии к нему. Я тешила себя самоуверенностью.

Он молчал, обдумывая то, что услышал. Она видела, что Вадим ждет объяснений. Самой себе она давно объяснила. Все просто: ее не могут не любить, ее не могут обмануть. Потому что все вокруг любят ее и никто никогда не обманывал. А если человек хочет быть рядом с ней, то и он такой же.

Кто знает, если бы не заболела мать, а Федор не оказался на ее попечении, может быть, жизнь с Игорем сложилась бы иначе. Но до какого-то трудного момента, одернула она себя.

Конечно, не отягощенные заботами о больных, малых и сирых, как цветисто отшучивался дядя Миша от вопросов неблизких людей, почему он не женился, они были бы с Игорем другими. Больные, малые и сирые – это они, женщины, оказавшиеся на попечении души и сердца Михаила Александровича.

– А ты можешь повторить на бис, – ухмыльнулся Вадим, – свой успех?

Катерина недоуменно подняла светлые брови. Они подчеркнули белизну и чистоту лба. Ей досталась кожа от матери – с годами она не покрывалась морщинами, потому что, как говорила Ксения Демьяновна, ее отпущено в обрез.

– А что именно? – нахмурилась она, недовольная тем, что не поняла вопрос.

– Сюжет из прошлого, – продолжал он, наблюдая, как на лице отражается то, что происходит в голове.

– Какой из них? – Она отказывалась угадывать. – Скажи яснее. – Она перевела взгляд на ворот рубашки в мелкую клеточку. В расстегнутом треугольнике колосились пшеничные волоски. Он такой лохматый. У Игоря, что удивляло ее, почти не было волос на груди.